От Голливуда до Белого дома

Обеды и ланчи с небольшим количеством гостей требовали особого внимания. Приходилось все время быть начеку. Меня часто приглашали в Белый дом и загородные резиденции президентской четы на уик-энды, когда Кеннеди мог позволить себе пообедать в неофициальной обстановке, окруженный только семьей и близкими друзьями. Среди них бывали Джордж Плимтон, Чак Сполдинг, Лем Биллингс — совершенно иная, далекая от политики публика. Президент часто устраивал развлечения с нашим участием. Как-то он объявил: «А сейчас Олег Кассини покажет нам, как танцевать твист». Этот танец только что стал мировой сенсацией благодаря нью-йоркскому клубу Peppermint Lounge[220]. И я показал. Или он мог сказать: «Речь! Кто скажет речь? Олег, может быть, вы?» И приходилось вставать и говорить речь на предложенную им тему и стараться не ударить в грязь лицом. Первый раз он предложил мне выступить подобным образом на официальном обеде для семидесяти пяти гостей, среди которых был Джавахарлал Неру. Я сидел за президентским столом, и он поднял меня со словами: «Речь! Речь! Олег, пожалуйста, поделитесь вашими впечатлениями о сегодняшнем вечере».

Мое выступление получилось непреднамеренно забавным. Я не знал, как начать свой спич, и лихорадочно подыскивал слова. Наконец я промямлил: «Я простой технократ, но…» Все засмеялись, а я справился со смущением и продолжил речь.

Подурачиться, если дело до того доходило, я никогда не стеснялся. Как-то вечером, после обеда в Белом доме в честь индийского посла, небольшая группа гостей задержалась, и я, соорудив себе тюрбан из полотенца и надев халат, изображал падишаха империи Великих Моголов Акбара. При этом присутствовали Джеки, ее сестра Ли с мужем Стасом, Николь и Эрве Альфанд (французский посол с женой) и две их прелестные племянницы, Сесил Битон, Мойра Ширер[221], Джоселин Стивенс, Николь Фроншом и Бенно Грациани. Бенно был близким другом семьи Кеннеди, а также другом многих других мировых знаменитостей. Он славился своим остроумием и всегда был готов прилететь из Парижа на интересную вечеринку. Бенно считался ходячей энциклопедией жизни светского общества. Мы с ним вместе продемонстрировали собравшимся танец хали-гали, по которому сходил с ума весь Париж.

Проводить время в обществе президента было все равно что участвовать в спортивном соревновании — надо было постоянно находиться в состоянии полной готовности. Когда он интересовался моим мнением по какому-нибудь вопросу — «Олег, что вы об этом думаете?» — я считал необходимым проявить себя с наилучшей стороны.

А иногда президент шел еще дальше и требовал от нас, своих близких друзей — социальных самураев, как я называл наш узкий круг — действительно устраивать спортивные состязания для своего развлечения. Помню, однажды в Палм-Бич, после ланча, он скомандовал: «А теперь пусть все отжимаются!» И мы легли на пол. Я победил, сделав шестьдесят пять отжиманий, на два больше, чем Говард Оксенберг, потому что не позволял себе остановиться, пока остальные не сдались.

^{«Подурачиться, если дело до того доходило я никогда не стеснялся»}

С Кеннеди всегда было так. В этой семье все вечно друг с другом соревновались, состязательный дух высоко ценился. Сестры президента, Пэт Лоуфорд и Юнис Шрайвер, пытались организовать соревнование по пятиборью между их братом Бобби и мной. Они были уверены, что он меня победит, хотя я не раз одерживал над ним верх в теннисе и лыжах. Но, учитывая волю Бобби к победе, результат состязаний был непредсказуем; жаль, что до дела у нас так и не дошло.

Оборотной стороной этой медали была спаянность семьи и преданность ее членов друг другу. Кеннеди были настоящим кланом, и как только отец семейства объявил, что мне можно доверять, все они приняли меня в свой круг. Это означало, что они действовали из дружеских побуждений, а не просто из чувства долга. Как-то в Чикаго у меня был запланирован модный показ в магазине Saks, но тут поднялась настоящая метель с ледяным ветром. В зале были места для трехсот гостей, но за пять минут до начала шоу никто так и не появился. Мы собирались все отменить, но тут появились две укутанные с головы до ног фигуры — Пэт и Юнис. Со смехом они потребовали, чтобы я провел показ для них двоих, что я и сделал.

В другой раз, на обеде в Белом доме в честь князя Ренье и Грейс Келли, где я не присутствовал, Юнис нарочито громко, так, чтобы услышала Грейс, сказала Джеки: «Не правда ли, платья Олега — лучшие!»

В свою очередь, я всегда охотно участвовал в благотворительных мероприятиях, которые устраивали Кеннеди. Часто это были организованные мной модные показы на их обедах, один из которых я провел в 1961 году для благотворительного католического фонда Каритас. Перед этим событием я получил телеграмму от президента: «Каритас можно поздравить с тем, что для модного показа в этом году выбрали именно вас. Это обеспечит успех мероприятия… Миссис Кеннеди и я надеемся, что запас платьев у вас не иссяк и вы сможете послать ей одно в Белый дом».