От Голливуда до Белого дома

Но на тот момент мы с Игорем пребывали в эйфории, и она возросла еще больше, когда мы применили в Нью-Йорке рецепт, по которому действовали в Вермонте. Шугарбуш имел большой успех, но его и сравнить было нельзя с оглушительной популярностью заведения Le Club.

Как-то в начале 1960-х Игорь случайно попал в малоизвестный ночной клуб Peppermint Lounge возле Таймс-сквер. Раньше там обретались моряки, но времена изменились, и теперь на танцполе молодые парни и девушки выделывали коленца невиданного доселе танца. Это был твист. Мы поняли, что наши друзья, стремящиеся быть в курсе всех самых модных новинок, скоро начнут искать место, где они могли бы потанцевать твист в более элегантной обстановке, без поминутно врезающихся в них гиперактивных тинейджеров. Мы решили открыть для этого частный клуб, который станет первой частной дискотекой в Америке. Это будет заведение совсем иного рода, чем прежде: музыка в записи, а не танцы под оркестр, неформальная одежда, а не строгий дресс-код… Мы сильно рисковали, особенно Игорь, который готов был вложить серьезные деньги в проект.

Мы опросили наших друзей, людей того же круга, что обеспечили успех Шугарбушу. Их интерес к клубу такого рода подтолкнул нас к дальнейшим действиям. Было снято просторное помещение — бывшая фотостудия на 55-й Восточной улице, недалеко от реки. Пьер Скапула, отвечавший за интерьер, превратил клуб в элегантный охотничий домик, увешав стены головами зверей, холодным оружием и гобеленами. Комнат было две: первая, с длинной барной стойкой и танцполом в глубине, и вторая, с маленькими столиками и одним большим, справа от двери, во главе которого часто сидел я, как в свое время Джон Перона в «Эль Морокко». Из Шугарбуша мы привезли Оливье Коклена, отныне отвечавшего за меню и винную карту. Готовили у нас прекрасно, цены были невысокими и обслуживание продолжалось всю ночь.

Назвали мы новое заведение просто и изящно — Le Club.

Le Club не просто был невероятно успешен, он стал своего рода социальным явлением. Годовое членство в клубе стоило $5000 и было ограничено. Нас все время подталкивали к увеличению числа его членов. Казалось, все мечтали попасть в заветный список, куда было внесено немало любителей твиста из светского общества — от махараджи Джайпура (который выходил на танцпол в великолепных парчовых пиджаках Неру[232]) до герцога Бедфордского, от Джанни Аньелли до Рэя Старка, от Скитча Хендерсона до Николаса Биддла, от Дугласа Фэрбенкса-младшего до Роя Кона[233]. А еще греки: Ниархос, Онассис, Гуландрис, Кумантарос, Марчессини. Дамам без спутника — моделям, актрисам, девушкам из общества, большинство из которых состояли членами клуба, — мы всегда были рады.

Le Club вмещал 175 человек и вечно был полон. А на улице толпились папарацци, еще не попавшие внутрь гости и обычные зеваки, которые знали, что именно сюда приходят голливудские знаменитости, когда приезжают в Нью-Йорк (швейцар был строго проинструктирован нами не требовать от звезд подтверждения их членства, хотя это было против наших правил). Казалось, каждый вечер в клубе происходит встреча на высшем уровне, в которой участвуют сливки общества — светские персонажи, политики, люди искусства.

Я получил звание пожизненного президента (может быть, не самый громкий, но весьма лестный титул) и в этом качестве должен был обеспечивать постоянный приток красивых девушек в Le Club. Это было не слишком сложно: я полагался на экспромты и действовал как Пигмалион, открывая новых красоток — стюардесс, актрис, моделей; одевал их должным образом и приглашал в клуб. В то время все это еще носило вполне невинный характер. В конце 1960-х все изменится, придут наркотики, безудержное распутство, и такая атмосфера продержится более десяти лет.

Я председательствовал за круглым столом почти каждую ночь, когда был в городе. Работал в своей студии до семи вечера, шел домой, принимал душ, переодевался и к девяти вечера приходил в Le Club. Не жизнь, а мечта: я управлял не просто частным клубом, а самым популярным частным клубом в городе! Появиться там с самой красивой девушкой, чтобы все шеи свернули, было частью доставлявшей мне удовольствие программы. В те годы моей спутницей нередко бывала Урсула Андресс[234], которая прекрасно знала, какой эффект она производит на окружающих. Помню вечеринку в Le Club в честь потрясающего дебюта Урсулы в первом фильме о Джеймсе Бонде «Доктор Ноу»; в ту ночь она предстала перед всеми в черном комбинезоне, расстегнутом до пупа. Были и другие, не менее впечатляющие появления красоток перед публикой в клубе. Когда моя старая приятельница Мэрилин Монро зашла туда с Милтоном Грином[235], она не делала никаких усилий, чтобы привлечь к себе внимание, но ее появление произвело настоящий фурор.

^{Урсула Андресс, первая девушка Бонда}