От и До. Книга 2. Свидетельства бывших атеистов

Ну, через некоторое время, кстати, тоже через одного батюшку, я познакомился со своей будущей супругой. Она из Санкт-Петербурга. Вот. На тот момент тоже работала в одном из Храмов Санкт-Петербурга, вот. А до этого у нее там бизнес был туристический. Ну, не столь важно. То есть, Господь и в этом мне усмотрел вторую половину, да. И человек не просто из мира, да. Вот я вроде потянулся за Богом. То есть, Господь дал не просто единомышленницу, а она оставила все в Санкт-Петербурге, и переехала сюда, в Москву, помогать мне сейчас в приюте, да.

Как, по его мнению, нужно относиться к попрошайничающим около Храмов бездомным. Я скажу глазами человека улицы. Давание денег — это прямая стимуляция к ничегонеделанию. Абсолютно. Я помню прекрасно, и сейчас советую, тоже люди спрашивают некоторые, такие, знаете, даю советы. Я говорю: «вот, просят на хлеб, на покушать, да. Но вот в данный момент вам некогда человеком заниматься, да, — поискать какой-то центр социальной адаптации, или какой-то приют, или трудовой дом. Вы просто купите ему поесть, да. Ну, или там, просит на лекарства. Аптека есть. Ну, пусть скажет, какие там лекарства. Голова болит, да, или какое-то там воспаление, — всегда можно какое-то такое действие сделать».

Здесь знаете, в чем смысл? Я думаю, человек, который хочет помочь нуждающемуся, в первую очередь, чтоб не осудить никого, должен заглянуть в себя. Ты помочь хочешь, или просто откупиться, чтобы отстал от тебя грязный бродяга с перегаром? Или просто ты хочешь дать ему денег, и у тебя в сердце встанет такая галочка, знаете: сегодня я помог бездомному.

То есть, они однозначно не пойдут по назначению, деньги. Потому что это уже пройденное… я вам еще раз говорю, глазами улицы, да. Потому что не может человек, он немощен. Он сразу, и я сразу, все сразу же бездомные идут в магазин покупать спиртное.

Что ему помогает в работе по воспитанию подопечных. В первую очередь, когда люди обращаются за помощью, да, или привозят кого-то из больницы, а он… социальный дом, у нас тяжелые люди: «раковые» больные, инвалиды, те, которые без всего остались. И понимаешь, да, что, в первую очередь… мы с супругой… каждый день — это молитва. Желательно, среда и пятница — это соблюдаем пост. По возможности, да, стараемся как-то.

И я вот понимаю сейчас, на протяжении какого-то времени, что именно без духовной такой поддержки и без Бога само это служение, да, и работа, — они практически нереальны. Потому что чисто людских сил черпать неоткуда. Здесь люди, помимо того, что они с улицы, большинство осознанно прожили на улице большое количество времени. Мало того, что у них физические какие-то вещи, увечья, да, у них еще и умственно не совсем.

Ну, то есть, там, знаете, и расстаться с теми вещами, которые в них эти пороки проросли, да, вот этот грех пророс, то есть, понимаешь, что мирскими методами нереально. Какие бы там программы ни были. Только духовные какие-то стараемся проводить такие мероприятия, чтобы обязательно там присутствовал батюшка. Или приезжали священнослужители, да. Какие-то беседы, чтобы Слово, Истина, они сеялись.

Выбор человека, да: пить или не пить; работать или не работать, понятно, что выбор. Но, если надломлена именно воля, да, и стремление искать Бога… Ну, я бы не сказал, что я искал. Я помню свою молитву. Вот грязного, вшами съеденного, да, то есть, они меня просто съели. Я помню вот эту молитву, когда я приложился тоже к мощам. Там полхрама на меня смотрело, как какое-то заползло в Храм чудовище. Оно у меня очень хорошо отложилось, потому что я попросил Господа не оставлять меня в тот момент».

Рассказ десятый Артем, 33 года, сектовед (Россия, г. Санкт-Петербург)

«Поиски некой Высшей Истины, поиски Бога в моем случае начались довольно-таки рано. И можно сказать, что я рос в семье, которая имела всегда большой интерес к чему-то духовному. Наверняка все хорошо помнят время разрушения Советского Союза, время разрушения многих идей, ценностей. И в ту эпоху, начала девяностых годов, конечно, было такое тотальное увлечение различными духовными практиками. Люди пытались найти ответы на вопросы, жгучие вопросы о своей жизни, пытались разобраться.

И мои родители также не были исключением, были людьми, ищущими. Увлекались различными восточными практиками: кришнаизмом, рерихианством, какими-то даже магическими медитативными практиками. Это очень модно тогда было. Но также, несмотря на свое увлечение такими эзотерическими традициями, мои родители, как люди, выросшие в нашей культуре, все равно считали себя Православными христианами. И мы время от времени заходили в Храм, молились, ставили свечки.