От июня до июля

Командир широко известного в округе партизанского отряда Павел Пранягин ясно отдавал себе отчет, что жизнь сотен людей зависит от него. От того, как он обдумает и спланирует очередную операцию, как побеспокоится об обеспечении людей продовольствием, насколько серьезные примет меры по пресечению про­никновения в отряд шпионов и предателей. И Пранягин делал, выполнял, при­казывал и контролировал все в жизни отряда, как и в предыдущие месяцы: ясно, четко, энергично и добросовестно. Он оставался прежним Пранягиным - грозным командиром, умным, вдумчивым, распорядительным и заботливым руководителем. С той лишь разницей, что теперь он был счастливым, как небожитель, как поэт на пике творческого успеха. Его открытое, ясное лицо словно бы стало еще светлее, решительнее - оно стало вдохновенным. Энергия, с которой комотряда Пранягин и до этого руководил всем в партизанской жизни, словно удвоилась и благодатно сказалась на успехах отряда.

Вскоре после разгрома вражеского гарнизона, освобождения узников гетто в Коссово, отряд провел блестящую операцию по разгрому школы пулеметчиков в Гавиновичах.

- Тут палка о двух концах, - говорил Пранягин на совещании с командирами рот. - Или ты захватишь пулемет, или сам получишь из пулемета. Риск большой. Но само звание партизана - это уже риск для жизни. Значит, рисковать будем, но обдуманно.

- По сведениям наших разведчиков, в школе обучаются 50 полицаев плюс немцы-инструкторы, - докладывал начальник штаба, - всего не более шестиде­сяти человек. Но на вооружении у них не меньше двадцати пулеметов. Вокруг гарнизона вырыты траншеи, сооружены доты.

- Как видите, - подытожил Пранягин, - орешек крепкий. Я думаю, что полиц- маны чувствуют себя там в безопасности. Значит, не воспринимают всерьез воз­можность нападения на них. А мы ударим! Быстро, решительно, чтоб ни один их пулемет не успел заработать. И в успехе я уверен.

Уверенность командира базировалась на тщательной подготовке к операции. Сказывались его математическое образование и соответствующий склад ума: он просчитывал предстоящую операцию, как математическую задачу во всех вари­антах. Планируя любую операцию, он требовал от разведки максимально точной и разнообразной информации о противнике, намечая удары, ставил себя на ме­сто врага и старался предусмотреть все варианты возможного развития событий, вплоть до самых парадоксальных и на первый взгляд просто невозможных. И до сих пор все действия отряда оказывались успешными.

То, что Дина спит и видит, как она примет участие в операции по разгрому пулеметной школы, для Пранягина не было секретом, - они смотрели одни и те же сны. Но вначале он собирался как-нибудь так устроить, чтоб не пустить ее в Гавиновичи. Сначала думал просто запретить властью командира, но не решался, откладывал, а потом и вовсе отказался от таких действий. Решил, что схитрит как- нибудь и ушлет перед операцией в семейный отряд. Но и подходящую хитрость не мог придумать. И она молчала - ни слова об участии в операции. Только смо­трела на него ласковым светлым взглядом - и молчок. И он решил - пусть идет, если хочет, рядом, под присмотром будет, а в бой не пущу. И когда колонна пар­тизан вышла на марш, он увидел в 51-й роте Дину. Она подошла сама, чувствуя свою вину за самовольство. Любящим сердцем понимала - ее половина сердца, именуемая Павлик, не хочет, чтоб вторая половина сердца, именуемая Дина, под­вергалась смертельному риску.

- Я буду осторожной, - сказала, глядя прямо ему в глаза.

- Я это знаю, - ответил Пранягин. А знал он, что Дина говорит искренне, чест­но и в данную минуту сама верит в то, что будет осторожной в предстоящем сра­жении. И дальше, до самых Гавиновичей, шли вместе.

Здесь, как и в Коссово, штурм начался орудийным выстрелом. Сашка Шаманов, артиллерийский снайпер, первым же снарядом разбил часть казармы полицей­ских. Они бросились спросонья в разные стороны. Большинство сразу побежали к лесу, где в засаде стояли пулеметы партизан, и угодили под их уничтожающий огонь. Другие бросились в траншеи и доты, но туда уже ворвались партизаны.

Конечно же, Дина вместе со всеми была в тех траншеях, отчаянно увлекаясь, стреляла по врагу из автомата, не умея экономить патроны. Пранягин наблюдал в бинокль, как быстро передвигались партизаны, как выходили из дотов с подняты­ми руками полицейские. После этого сам поспешил в деревню. Бой был окончен меньше чем за час.

- Товарищ командир! - доложили Пранягину, как только он вошел в деревню. - Гарнизон в Гавиновичах разгромлен! Но местного коменданта полиции Ровенко нет ни среди пленных, ни среди убитых полицейских.

Пранягин глянул по сторонам - Дины не было видно. Сердце заныло.

- Да здесь она, - понял его беспокойство ротный, - помогает перевязку ране­ным делать.

- Прочесать все чердаки и подвалы, - приказал Пранягин. - Живым или мерт­вым, а Ровенко чтоб был найден.

Старательного немецкого служаку нашли на чердаке одного из домов. Он яростно отстреливался, тяжело ранил партизана Василия Синькова. Но тут его и самого пристрелили.