От имени докучливой старухи

– Всех раздала, – доложила старуха. – Осталась только взрослая кошка, ее я хочу оставить себе.

– Нашим раздали? Прихожанам?

– Да.

– Я так и думал.

Батюшка протянул Изольде Матвеевне руку. В кулаке его была зажата небольшая стопочка сторублевых купюр.

– Вот, я собрал вам немного денег, надо кошку отвезти к ветеринару и стерилизовать.

Тут старуха нутром почувствовала, что кошку стерилизовать не надо. Внезапно вспомнился ее собственный сынок, насмерть перетянутый пуповиной.

– Не надо стерилизовать! – крикнула Изольда Матвеевна. – Живодеры вы!

Тоненькая стопочка денег разлетелась по полу.

***

С самого утра кто-то позвонил в дверь. Изольда Матвеевна посмотрела в глазок – на лестничной клетке стоял тот самый мальчик с недетскими глазами. Она открыла.

– Здравствуйте! Я принес корм для ваших кошек.

И он протянул мятый пакетик «Вискаса».

– А папа разрешил тебе со мной разговаривать? – прищурилась старуха.

– Нет, он ничего не знает об этом, – тихо ответил мальчик.

– Ну, проходи. Как звать-то тебя?

– Ванечка, – сказал мальчик и глянул прямо в душу Изольде Матвеевне.

Подбежала кошка, нагло выгнула спину и потерлась о Ванечкины джинсы, а потом истошно завыла:

– Мэ-э-эу!!!

Без котят кошка опять загуляла.

Эпизод одиннадцатый

– Эй, старая! Тебя оштрафуют за то, что газоны портишь! – кричит дворник Мухамед. На него можно не обращать внимания, только языком болтает.

Изольда Матвеевна вскопала во дворе небольшой участок газона, метр на метр, и принялась сажать тыквенные семечки.

– Зось, ты что делаешь-то? – с деланным добродушием спросила соседка бабка Катя.

– Арбузы сажаю, не мешай! – отмахнулась Изольда Матвеевна.

– Зоська, ты совсем уже того?

– Совсем того! – раздраженно ответила старуха и отправилась к помойке.

«Где-то я тут кусок стекла видела…» – задумалась она у мусорного бака.

Кусок стекла лежал на месте. Изольда Матвеевна аккуратно приподняла его, положила на камень и ударила лопатой. Стекло треснуло на три части. Старуха была очень довольна.

Она отнесла стекло к своей плантации. Затем вырыла первую ямку, вытащила из кармана ранее сорванный цветок жасмина, положила на дно, прикрыла осколком стекла, присыпала землей и пометила сухой веточкой.

Потом вырыла вторую ямку, вытащила из кармана принесенную из дома большую бусину из розового стекляруса, положила на дно, прикрыла осколком стекла, присыпала землей и пометила место сухой веточкой.

И снова вырыла ямку, положила на дно бантик из алой атласной ленточки, срезанной с ее шляпы, и проделала все то же самое.

А потом принялась ждать Ванечку. Они часто встречались во дворе, и теперь Изольда Матвеевна припасала то плитку шоколада, то еще что-нибудь вкусненькое для него. А сегодня она припасла кое-что интересное.

Старики и старухи у подъезда молча наблюдали за ней, изредка поднося палец к виску.

Ванечка вышел примерно через четверть часа, Изольда Матвеевна уже приметила его время. Он не выбежал гулять, как любой ребенок, а вышел спокойной, степенной походкой, будто совершал какое-то запланированное дело.

Изольда Матвеевна приветливо помахала ему рукой:

– Смотри, у меня для тебя секретики!

– Какие секретики? – вяло спросил Ванечка, казалось, ничуть не заинтересовавшись. И глянул на старуху своими недетскими глазами.

– Я спрятала для тебя в земле три секретика! – весело ответила старуха. – Попробуй их найти.

Ванечка поразмыслил немного и с недетской рассудительностью начал копать у второй палочки.

– Бусинка! – внезапно улыбнулся он, лег на живот на землю и принялся смотреть сквозь стекло.

Изольда Матвеевна, раскинув большие ноги, завалилась на землю рядом с ним.

Уже с некоторым азартом Ванечка принялся копать у третьей палочки.

– Бантик! – ликующе воскликнул он.

И, наконец, был найден цветок жасмина.

– Хорошие секретики? – спросила старуха. – Тебе понравились?

– Хорошие! – отозвался Ванечка. – Вы сами это придумали?

– Со мной мама так играла, когда я была маленькой, – отозвалась старуха и подумала: «А эти молодые фифы ничего не умеют!»

Ванечкин взгляд снова потускнел:

– У меня нет мамы. Моя мама умерла.

Он не сказал какой-нибудь детской глупости, типа «моя мама на небесах», просто констатировал факт смерти своей матери.

Изольде Матвеевне стало стыдно за то, что она мысленно называла его мать «фифой».

– А с кем ты живешь?

– Я с папой живу. Но мой папа – дальнобойщик и часто уезжает в командировки. Тогда я живу с тетей Валей – папиной сестрой.

– Зоська, а что ты на брюхе ползаешь?! – внезапно раздался голос противной бабки Кати.

– Да совсем с ума сошла!

– Ой! Папа идет! Ну, я побежал! – воскликнул Ванечка.

Его отец остановился у подъезда, поджидая мальчика.

– Сергей! – внезапно крикнула бабка Катя Ванечкиному отцу. – Подойди-ка сюда, что скажу.

И зашептала с причитаниями на весь двор:

– Зоська-то сумасшедшая, я ее давно знаю! Может навредить мальчишке. Смотри за ним в оба! Дура она полная!

Ванечкин отец крепко взял ребенка за руку и повел домой, что-то сердито ему выговаривая. До Изольды Матвеевны доносились обрывки фраз: «Сколько раз я тебе говорил», «с чужими разговаривать нельзя», «будешь наказан».