От Христа до наших дней. 2000 лет закономерностей

В этой книге мне хотелось бы рассказать, почему я в сознательном уже возрасте принял крещение, став христианином, о своем понимании этого вероисповедания, поделиться своими выводами и наблюдениями, которые родились во время более глубокого изучения Библии, а также примерами, подтверждающими ее истины в нашем мире. Возможно, эти мысли могут показаться кому-то спорными. Это нормально. Но я хотел бы, чтобы и другие люди, может быть, как и я, задумались о том, что наше бытие не ограничивается решением повседневных проблем, и попытаются с Божьей помощью осмыслить свою жизнь и окружающий нас мир более глубоко.

Между тем

Как я стал христианином

Я родился в корейской семье, в селе Ново-Александровске Анивского района, Сахалинской области (ныне Южно-Сахалинск). Мой отец рассказывал, что после этого события он увидел во сне восход солнца и подумал: «Хорошее сновидение».

Дедушка написал тогда в Южную Корею родственникам, чтобы они помогли выбрать мне имя по родословной. Пришли два варианта: Мун Теун или Мун Хеун. «Мун» (фамилия) в переводе означает «грамотность», Хеун (имя) – «море везения». Мун – род ученых. Но в паспортном столе «Хе Ун» в графе «Имя» написали раздельно.

Дед решил дать мне еще и русское имя, но выяснилось, что родственники не знают ни одного. Тогда, недолго думая, двоюродная сестра Марина предложила имя Слава. На вопрос «почему Слава?» – она ответила, что на улицах повсюду висят лозунги «Слава труду!», «Слава КПСС!» и т.п.

Все раннее детство я прожил с любимыми дедушкой (Мун Сонхван) и бабушкой (Тян Гичун). Активно помогал им в огороде – пропалывал сорняки, вытягивал шланг во время полива помидоров и т.д.

Школьная пора

Тогда были сложные отношения местных жителей – русских к корейцам. И, когда я пошел в первый класс нашей сельской школы №32, мама напутствовала: «Если будут дразнить «корейцем», сразу бей». Четко помню, как бабушка говорила на корейском языке в автобусе, и многие бабульки осуждали ее, требуя, чтобы она перешла на русский.

Мама, правда, как-то сказала, что не помнит такого. Сейчас она рукоположенная дьяконица в церкви. Приняла христианство не сразу. И сделала это ради моего благополучия.

В школе мне нравились только два предмета – физкультура и труд. Учиться очень не любил. Не понимал для чего это нужно. Но учителя были добрые. Часто вспоминаю их. Особенно классную руководительницу начальной школы Склярову Лидию Александрову, физрука Полетова Виктора Дмитриевича, учителя русского языка и литературы Ольгу Павловну, директора школы Чмыхалова Евгения Петровича, преподавателя музыки Альбину Егоровну.

Кем я был в те годы? Вот мнения друзей той поры. Вова Колегов, написавший рецензию на эту книгу, говорит, что я был как бандит, Дима Ивонин – что был капитаном команды класса, Андрей Авсененко – что ее, как говорится, душой, Дима Югай, одногруппник из ПТУ, что «просто безбашенным».

Но я думаю, что в первую очередь я тогда был спортсменом и лидером. Всегда боролся за справедливость. Никогда не использовал силу напоказ. Вместо школьной формы носил обычный костюм. Одноклассник Леша Ким рассказал мне как-то, что меня хотели побить в школе. И что Наташа Ким, оказывается, любила меня. А я тоже любил ее тогда. Мы даже встречались, когда учились в средних классах. Когда моего племянника Мишу Мун воспитательница детсада спросила: «Кем ты хочешь стать»? – он ответил: «Дядей Славой», – т.е. мной. Приятно и неожиданно.

Мама однажды поинтересовалась у классной руководительницы Лидии Александровны: «Слава не успевает по школьной программе. Что нам делать?» – «Зато он очень трудолюбивый», – ответила классная: я почему-то любил оставаться после уроков на дежурство, помыть полы или отлынивать от занятий, дежуря на двери.

Однажды Лидия Александровна попросила маму рассказать на родительском собрании, как она воспитала такого трудолюбивого сына. Мама, конечно, растерялась, сказав, что, хотя я помогаю деду в работе на огороде, других домашних делах, но ничего особенного она в этом не видит.

Дома мне еще нравилось печь пироги и особенно – жарить блины. Они были у нас почти ежедневно, и мама их носила на работу коллегам.

В начальных классах, помню, я получил записку, приглашающую на некую встречу на крыльце школы. Прихожу, жду – никого. И вдруг раздается громкий девичий смех. Я решил, что меня разыграли. Обиделся и ушел домой. Потом, как оказалось, так пытались знакомиться девчонки из параллельного класса Ольги Павловны Новиковой. Они потом приглашали меня на прогулки, в кино, на дискотеку в свой класс.

Учитель труда в 8-м классе как-то заявил, что на его уроках нужен порядок, и поэтому старостой будет Мун Слава. А учительница по математике просила меня проводить с одноклассниками физкультразминку перед ее уроками, при этом сама выходила из класса.

Однажды мы встретились с одноклассниками в Москве. Юля Камимура вспомнила, что мои одноклассницы, оказывается, дрались тогда с девчонками из других классов.

Я спросил:

– Серьезно?

– Ну да. А ты не знал?

– Нет. А чего дрались-то?

– Наверно, из-за тебя.

Я об этом впервые только тогда услышал…