От кочевья к оседлости

Дооху обескураженно опустил трубку на рычаг. Какие новые беды сулит ему этот вызов?

— Что с тобой? — встревоженно спросил Сурэн, выходя из ванной и сразу же уловив перемену в настроении своего друга.

— Меня вызывают в министерство…

Вопреки дурным предчувствиям Дооху министр встретил его радушно, как старого знакомого. Крепко пожал руку, усадил в глубокое мягкое кресло, поинтересовался самочувствием.

— Постоянно слежу за вашим объединением, — сказал он наконец. — Дела у вас, кажется, идут отлично, есть интересные начинания, уже давшие неплохие результаты. Знаете, зачем я вас пригласил к себе? Хочу, чтобы вы на съезде выступили с сообщением о своей работе. Времени у вас, конечно, маловато, чтобы подготовиться, но ведь еще вечер впереди.

— И целая ночь, — улыбнулся Дооху. — Только я не очень умею речи говорить.

— Будете выступать одним из первых, а таких обычно слушают внимательно. — И министр лукаво улыбнулся, помолодев на добрый десяток лет.

В гостиницу Дооху вернулся пешком, стараясь по дороге собраться с мыслями. Как лучше построить выступление, с чего начать, на чем остановиться подробней? После беседы с министром он чувствовал себя так, словно в него влились новые силы. На душе у него было светло и радостно. Хотя Дооху был не из тех, кто легко впадает в уныние, в последнее время он слишком часто хмурился и замыкался в себе. Наконец с него словно спали тяжкие оковы.

Доклад председателя объединения «За коммунизм» прошел с большим успехом. В перерывах между заседаниями к нему то и дело подходили знакомые и незнакомые люди, поздравляли, что-то переспрашивали и уточняли. «Нет, не зря ты, Дооху, вложил всю душу в свое детище, — говорил он сам себе. — Вот и твой опыт пригодился другим. А не в этом ли истинный смысл всех наших деяний на земле?»

На второй день работы съезда во время утреннего заседания дежурный отыскал в зале Дооху.

— Вас просят выйти ненадолго.

Дооху удивился, но последовал за дежурным. В холле его ожидал какой-то человек и сразу приятельски протянул ему руку. Взаимное рукопожатие было крепким, словно залог грядущей дружбы. Дооху с интересом присматривался к незнакомцу. Определенно, ему не приходилось встречать это лицо с мягкими чертами и неожиданно твердой складкой резко очерченных губ. Темные глаза доброжелательно поблескивали за стеклами круглых очков. Почему же оно кажется ему знакомым?

— Позвольте представиться, — сказал человек. — Меня зовут Доржпалам, я — писатель. Извините, что отрываю от дел, сам едва улучил минуту, чтобы познакомиться с вами лично. Я вчера слышал ваше выступление. Сегодня оно опубликовано в «Унэн». Как, вы еще не видели? — Он протянул Дооху газету, где был напечатан текст его выступления и фотография крупным планом. И когда только успели его сфотографировать? Ага, на трибуне. Он так увлекся, что и не заметил.

— Спасибо вам, — горячо поблагодарил Дооху писателя, искренне радуясь приятной новости.

— Я прочел ваше выступление с особым интересом, — продолжал Доржпалам, — ведь я недавно побывал в ваших краях, заезжал в объединение, правда, ненадолго. Вы были в отъезде, не то познакомились бы раньше, мне очень хотелось этого. Я много наслышан о вас. Вы — замечательный человек.

Доржпалам говорил так горячо и искренне, что Дооху не мог не проникнуться к нему расположением, хотя в общем-то терпеть не мог восторженных похвал в свой адрес.

— Я не задержу вас долго. Дело в том, что я написал очерк о вашем объединении. Он должен выйти в завтрашнем номере «Унэн». Так вот, прочитайте его и, пожалуйста, выскажите мне свое мнение. Ладно? А теперь до свидания, до скорой встречи.

Доржпалам так стремительно покинул председателя, что тот едва успел бросить ему вслед:

— До скорой встречи!

Некоторое время Дооху еще стоял в вестибюле, разглядывая забытую писателем газету. Наконец он сунул ее в карман и подумал: «Оставлю ее себе». Вернувшись в зал, он еще долго перебирал в памяти подробности этой короткой встречи. Если б только он мог предвидеть, что этот человек оставит прекрасный след не только в его памяти, но и во всей судьбе!

Одного не мог взять в толк председатель: отчего лицо писателя с первого взгляда показалось ему знакомым? И вдруг его осенило. Да ведь он читал когда-то у них на курсах лекцию по литературе! От этого воспоминания Дооху стало приятней вдвойне. Выходит, Доржпалам не только писатель, но и учитель.

Дооху стоило некоторого труда отвлечься от собственных мыслей и вникнуть в суть нового выступления. Один за другим сменяли друг друга ораторы на сцене. Они искренне, чистосердечно делились с товарищами своими трудностями, рассказывали о своих достижениях. Дооху не покидало ощущение собственной причастности к великим делам и свершениям. Он совершенно позабыл о личных обидах и неприятностях. Отсюда, из зала съезда, они казались мелочными и легко преодолимыми.