От кочевья к оседлости

Итак, три молодежных отряда выступили в трех направлениях — первый устремился к реке Хаалгын-Гол, второй — в горы Хара-Азрага, а третий — к оврагам долины реки Халиун. Они словно шли в наступление, в бой на новую жизнь.

…Узнав, что молодежь взялась возить осинник с берегов речушки Гурван-Улиас, что означает Три Осины, дедушка Намгара, старый Намхай, так и подпрыгнул на месте. Исстари известно, что того, кто ветку с дерева сломит или листву обдерет, постигнет кара небесная. Не миновать тогда какой-нибудь напасти, овцы подхватят чесотку или другую хворь. А уж с корнями деревья выкалывать — тут жди чего пострашнее, болезнью не отделаешься. Не хватало еще, чтобы собственный внучек этаким мерзким делом занимался! И старый Намхай, не долго думая, решил забрать внука из отряда озеленителей. Его жена попробовала было вступиться.

— Эх, старый, — сказала она, грустно наблюдая за сборами мужа в дорогу, — нынешняя молодежь вся такая. Они весь мир перевернули, и все-то им удается. Не мешался бы ты, а?

Однако уговоры жены только больше раззадорили старика. Внук давно от рук отбился. Пусть другие делают, что хотят, но Намгару он не позволит заниматься богомерзкими делами. Старый Намхай твердо решил позаботиться о спасении души внука. Он оседлал коня и без лишних слов отправился в путь. На полпути ему повстречался небольшой караван яков, запряженных в телеги. В спешке Намхай и внимания не обратил, чем гружены телеги, но вот знакомый звонкий голос остановил его:

— Дедушка, куда путь держите?

Намхай поднес ко лбу ладонь, прикрывая глаза от яркого солнца. Да это ж Намгар! Вот он, милок, ведет одну из подвод на пару с невысокой девчонкой, одетой во что-то пестрое. Только тут дед углядел, что на телегах — аккуратно сложенные штабелем молодые осинки, вырытые прямо с корнями.

— Почему деду не сказался? — загремел Намхай. — Экий ты неслух стал, Намгар. Говори, кто тебе позволил деревья из земли вытаскивать? Силком небось заставили?

— Что с вами, дедушка? — растерялся Намгар. — Никто меня не заставлял. Право, скажете такое, стыдно становится. — Он покосился на свою напарницу, с любопытством уставившуюся на старика. Весь ее вид говорил: то-то будет сейчас потеха!

— Разве мы не учили тебя с малолетства, что нельзя деревья, цветы и травы из земли вырывать? Больно земле, слышишь! К тому же Гурван-Улиас — Три Осины — богом проклятое место. Собирайся, вернешься со мной домой.

Намгар покачал головой. Может, в иное время он и не посмел бы ослушаться деда, но сейчас дезертировать на глазах у своих товарищей — ни за что! И как человек, принявший твердое решение, Намгар отчеканил:

— Дедушка, о каком проклятье вы говорите? Проклятых мест не бывает. Меня так в школе учили.

— Вот оно что! — не отступает старик. — Ты разве не понимаешь, что растениям больно, когда их с места трогают? Они же живые! Сколько раз я тебе об этом толковал!

— Живая природа, — охотно согласился Намгар.

— Зачем же ее губить? — сурово спросил старик, насупив брови и обиженно поджимая губы.

— А кто ее губит? — засмеялся Намгар, чувствуя, что дед помаленьку отступается. — Не позорьте меня, дедушка. Не такой уж вы отсталый. Хотите взглянуть? Ни одного корешка у осин не нарушили. Возвращались бы вы лучше домой, мне перед друзьями стыдно.

Слова внука действительно привели старика в некоторое замешательство, однако Намгар ошибся — дед и не думал сдаваться. Вспомнив слова агитатора Дашняма, любившего приговаривать, что спорить надо убедительно, он решил переменить тактику. Вместо того чтобы повернуться и уехать, Намхай пристроился к каравану, стараясь не глядеть на несчастные деревца. Ему казалось, что он даже слышит их жалобные стоны. От этого у старика мурашки по спине пробегали, а губы невольно принимались бормотать слова старой молитвы.

Некоторое время старик ехал молча, собираясь с мыслями и подыскивая наиболее убедительные доводы.

— Послушай, внучек, — осторожно начал он, заметив, как при этих словах Намгар поежился, — расскажу я тебе кое-что. И ты, девочка, послушай тоже, не помешает… В старые времена росли тут деревья, которые зовутся нум-дэлээгч, или деревья со стволами как луки. Несколько таких деревьев сохранилось еще в пади неподалеку от реки Сайнусны-Гол. Еще в юности часто с восхищением и удивлением разглядывал я их. Ствол такого дерева имеет совершенно правильную дугообразную форму. Кажется, натяни тетиву, вставляй стрелу, и лук выстрелит. Так вот, стоило только сорвать вблизи этого дерева хотя бы пару диких луковиц, как у сорвавшего, если то была женщина, заболевала грудь, а если мужчина, на него трясучка нападала.

— Но потом они выздоравливали, эти несчастные? — улыбнулся Намгар.