От кочевья к оседлости

— Ничего подобного, — возмутился старик, — Правда, немного помогали жертвоприношения дереву. А однажды приехали сюда из аймака люди дрова заготовлять. С ними-то и приключилась самая большая беда. Старший среди них был отважный юноша — он приказал спилить нум-дэлээгч. Остальные испугались, тогда он сделал это сам. Рассказывают, что дерево настоящими слезами плакало, когда он за него принялся, а на полотне пилы капли крови остались. Дерево плакало и стонало, а когда рухнуло наземь, то зашибло того парня насмерть. — Старик торжествующе посмотрел на внука и девушку. — После него еще двое храбрецов отыскались, так потом их постигла страшная кара — и тот и другой из ума выжили. С тех пор эти деревья перевелись в нашей местности почти полностью.

К удивлению старого Намхая эта леденящая душу история нисколько не напугала молодых.

— Это, верно, сказки, дедушка! Да ведь мы деревья-то не пилим и не рубим, а осторожно выкапываем, чтобы посадить на новом месте. Помогаем им перекочевать поближе к нам, вот и все. Все равно, что ребенка со спины матери пересадить ей на руки. Так что стращать нас не надо, ничего плохого мы не делаем.

Старик задумался. Глядя на его грустное лицо и поникшую сгорбленную фигурку, Намгар сжалился:

— Если вы нам не верите, поезжайте на центральную усадьбу и посмотрите сами. Да мы каждое деревце, словно дитя малое, пестуем. Если оно живое, как вы говорите, радоваться должно, что из местности, где задувают холодные ветры, мы перевезли его в такое уютное, благодатное местечко.

Впереди уже маячили очертания центральной усадьбы, и старик решил последовать совету внука. Его взору открылась необычная картина.

В центре усадьбы на большой тщательно разровненной площадке ровными рядами были вырыты ямки для посадки. Возле каждой лежала небольшая горка черной и шелковистой на вид земли, привезенной из речной поймы. Молодежь брала деревца и осторожно сажала, присыпая корни черноземом, потом их старательно поили водой. На каждом деревце красовался красный лоскутик.

— А лоскутья зачем? — поинтересовался Намхай.

Ему объяснили, что, когда деревья выкапывали, красной ленточкой помечали южную сторону их кроны, чтобы при пересадке не нарушить привычную ориентировку растений.

Ошеломленный тем, что он увидел, старик отправился домой. По дороге он встретился с караваном верблюдов. Сильные животные волокли тяжелые бревна. Намхай вежливо поздоровался со старшим.

— Зачем вам бревна? Неужто на дрова? Так ведь у нас народ привык к саксаулу да хворосту.

— Везем от самой реки Хаалгын-Гол, — коротко ответил главный погонщик.

— Неужели вы так высоко забирались в верховье реки, ведь только там растут этакие гиганты! Туда не только на верблюдах или верхом, пешему не пробраться.

— А там дорогу проложили длиной почти в пять километров. Теперь туда машины могут пройти.

— Кто же проложил? Неужто из аймака бригада дорожников выезжала? — спросил Намхай.

— Да нет, — ответили старику. — Какая там бригада. Члены нашей ревсомольской ячейки все сами сделали.

«Вот так молодежь у нас пошла! — с восхищением подумал старый Намхай. — Одни заставляют сниматься деревья с насиженного места и перекочевывать, другие забираются в таежные дебри, куда веками не ступала нога человека, срубают вековые деревья и дорогу делают. Да, что было не под силу одиночке, легко сделать сообща».

Старик хотел было свернуть на тропу, которая вела к родному аилу, да спохватился.

— Самое главное не спросил: скажите, если дерево выкопать с корнем, погибнет оно или нет? Я только что побывал на центральной усадьбе, где ваши товарищи сажают привезенные из лесу деревья. А что, если саженцы успели в дороге помереть и больше не выживут?

— Эх, дедушка, разве вы позабыли старую поговорку: весной дерево в листву идет, а осенью — в корень? Я хочу сказать — в весеннее время оно, как любое растение, все соки гонит по стволу вверх, дабы питать листья и цветы, а осенью — напротив, соки уходят в корни, чтобы сохраниться до наступления нового тепла. Значит, осень — самое удобное время для пересадки, особенно если выкопанное растение обильно полить, оно обязательно примется. — Это вступил в разговор школьный учитель. Его объяснение пришлось старику по душе. «Может, так оно и есть на самом деле», — подумал он, поворачивая наконец коня к дому. Наверняка старуха все глаза проглядела, его дожидаючись. «Ох и людно же становится на наших дорогах», — сказал он себе, завидев ехавшего навстречу Загда, своего соседа.

— Загд, сынок, куда ты направился? — спросил он, с удивлением замечая, что обычно оживленное лицо Загда с бровями-щеточками выглядит непривычно хмурым.

— На центральную усадьбу. Простите, дедушка, мне некогда разговорами заниматься, в другой раз побеседуем. Я должен как можно скорее повидать председателя Дооху.

— Да что случилось? Может, зря горячишься.