От кочевья к оседлости

Он уехал недовольный. И что же? Прав оказался Дамбий. Через пару дней в горах разразилась гроза, вызвала паводок в двух пересохших речушках, который и нанес немалый ущерб хозяйству Загда. А Дамбий с тех пор стал посматривать на председателя временами точно так же, как на злополучный барометр. Дооху же, напротив, проникся почтением к опыту скотовода, лишний раз убедившись, что вековое занятие животноводством превратило этот опыт в сущий кладезь познаний, небрежение которым может дорого обойтись. Что же касается Ванчига, то он, видимо, просто не поверил бригадиру, когда тот пытался ему втолковать, как вредно затяжное пребывание животных на весеннике. Всем известно, что Ванчиг не так давно стал всерьез заниматься животноводством; до вступления в объединение за скотиной в основном присматривала жена с детьми.

Дооху пускает коня шагом. Он один среди огромной безлюдной степи. Привольно дышит грудь, ничто не отвлекает от мыслей. «Когда путешествуешь в одиночку, — любят говорить старики, — загляни в собственную душу». И Дооху старается. Все происходящее в объединении представляется ему неким действом на великих подмостках жизни. А он одновременно и участник, и зритель. И как всякое живое действие, оно имеет светлые и теневые стороны. Надо стараться, чтобы теневых было как можно меньше.

Размышляя обо всем этом, Дооху приезжает наконец к стойбищу, где остался один Загд. Еще издалека он заметил какое-то большое деревянное строение — Дооху готов об заклад биться, что под Новый год, когда председатель объезжал аилы, этого строения здесь не было. Очевидно, его соорудили недавно. При более близком рассмотрении помещение и впрямь оказалось неуклюжим, но добротно, крепко сработанным сараем. На оклик председателя из его глубин появился Ванчиг. Дооху, очевидно, застал его за работой — к дэлу Ванчига прилипли опилки, в волосах желтели мелкие стружки. Вытирая взмокшее лицо, Ванчиг с откровенной радостью приветствовал Дооху:

— Здравствуйте, председатель. Доехали благополучно, вот и славно. По правде говоря, не ожидал вас так скоро увидеть.

— Откуда здесь сарай взялся? — спросил Дооху, выбираясь из седла и разминая ноги. Он не скрывал явного удивления.

— Мы с женой построили, — с нарочитой скромностью, сквозь которую явно проглядывала гордость, ответил Ванчиг. — Несколько дней, от зари до зари, можно сказать, вкалывали. Нелегкое дело, признаюсь.

— Неужто вдвоем? — подивился Дооху. — А где опоры взяли, балки и прочее?

— Имелся у меня тут неподалеку заветный складец — несколько лет в горах понемногу бревна заготовлял. Что греха таить, собирался загнать все это в аймаке, и покупатель уже был. Но вдруг осенило меня — чем деньги класть в кубышку, не лучше ли сделать что-то полезное для объединения? Тем более, что я в большом долгу перед ним. Сколько молодняка загубил по собственной глупости! По сей день кошмары во сне мучают. Теперь, когда для молодняка есть надежное помещение, подобное просто не может повториться. Ведь я уже «отличился» однажды, помните, сбежал со строительства канала? Нет, пора за ум взяться, не хочу, чтобы на Ванчига люди пальцем показывали, у меня, между прочим, тоже гордость имеется.

Этот горячий монолог дался Ванчигу нелегко. Высказав все то, что он, наверное, давно вынашивал, и испытав от этого несказанное облегчение, Ванчиг перевел дух и с надеждой заглянул в глаза председателю. «Да, дорогой Ванчиг, ты заслужил право смотреть в глаза своим товарищам, — подумал председатель. — Не ожидал, что у тебя такое отзывчивое сердце, значит, стоящий ты, брат, человек. Прежде спекуляцией промышлял, все хозяйство на домашних взвалил, а нынче не узнать тебя, совсем другим стал. Построенный тобой сарай сослужит добрую службу для всей бригады. Да и прочим аратам пример какой!»

Пожав руку Ванчигу со всей теплотой, на которую был способен, Дооху последовал за ним в помещение. Ванчиг заметно волновался, приговаривая, что особой красоты здесь не найдешь, ведь они с женой все-таки не строители, но им здорово пригодились чертежи подсобных помещений для животноводства, которые время от времени печатаются в газетах.

Внутри строение оказалось даже просторнее, чем выглядело снаружи. Высокая дощатая перегородка разделяла его надвое, был там устроен сток, а под потолком прорублены маленькие оконца с форточками. Да, у Ванчига оказались золотые руки!

— Отлично! — похвалил председатель. — За строительные работы ваша семья получит дополнительные трудодни. Сарай надобно другим аратам показать, пусть берут с вас пример. Вы теперь сможете им подсказать, с чего начинать строительство, сколько и какого именно материала следует припасти. А правление подумает, как им помочь.

— Помочь — это здорово! Только никаких трудодней за эту работу мне не надо. Да и сарай показывать тоже не дело. Ничего в нем особенного нет. К тому же я, знаете ли, зазнаться могу, водится за мной такой грешок.