От кочевья к оседлости

С тех пор, как Дооху возглавил новое объединение, у него ни минуты не выдавалось свободной. Говорят, нелегко быть главой семьи в несколько человек, что же тогда говорить о семье, в которой почти четыре тысячи человек? Столько же, сколько рабочих на хорошем заводе. Но рабочие — совсем другое дело, над ними не довлеет призрак частной собственности. А у члена объединения, недавно расставшегося с единоличным хозяйством, старые привычки и традиции дают себя знать повседневно. Не потому ли с каждым пустячным вопросом все бегут к Дооху? Куда ссыпать зерно, где хранить шерсть, что делать с заболевшей овцой? Скоро у него будут спрашивать, куда постлать новый коврик в собственной юрте. С другой стороны, кого еще спрашивать, как не его, главу хозяйства. Вот с зерном, к примеру. Прежде семья в лучшем случае собирала с собственного клочка земли шесть мешков зерна и хранила их либо в юрте, либо снаружи, прикрыв войлочной полстью. А теперь урожай таков, что и двухэтажного дома не хватит, чтобы его спрятать. Куда прикажете его деть? Однажды Дооху застал двух старичков за горячим спором. Заметив председателя, они бросились к нему — как он распорядится, так и сделают. Дооху даже малость вспылил:

— Сами решить не можете? Чай не малые дети.

— Эх, председатель, — пристыдили его старики. — Конечно, мы не дети. А все-таки опыта у нас нет. Всю жизнь провели в седле, да и жили каждый сам по себе. На то и прислала тебя к нам партия, чтобы ты помогал новую жизнь наладить, словом, руководил нами как положено. Знаешь, сынок, старую поговорку: чтобы дерево повалить, хватит одного острого топора, а чтобы смастерить из него полезную да красивую вещь, смекалка нужна. Создать объединение — еще полдела, им нужно умно руководить.

Воспоминания об этом разговоре вызывают у Дооху улыбку. Выходит, нет у него больших и малых дел, все равно важны. Вот и сейчас едет он в одну из дальних животноводческих бригад по делу, которое на первый взгляд кажется пустячным. От бригадира поступила жалоба на члена бригады — торговца Ванчига, который отказался перегонять скот на летник. Все откочевали, а он уперся, и ни в какую. Еще несколько суток, и скот на открытом весеннем стойбище начнет млеть от жары, глядишь, подцепит какую-нибудь хворь. Дооху передал через бригадира свое распоряжение о немедленной перекочевке, но, поразмыслив, решил разобраться на месте. Кто знает, в чем там загвоздка? Ведь животноводство — не промышленность, отара — не завод или фабрика. Здесь хозяйство ведется под открытым небом и зависит от множества факторов — от погоды и водопоев, травостоя и расположения пастбища. Да мало ли от чего еще, что связано с природой, климатом. Вроде бы Дооху уже привык смотреть на вещи как коренной арат, а нет-лет да попадает впросак, как, например, случилось в прошлом году в разговоре с Дамбием.

Обратился тот как-то к председателю с необычной просьбой: разрешить ему провести несколько дней в хозяйстве Загда. «Скоро в горах пройдут ливни, — сказал он, — а Загд скотину знает плохо, вот я бы за ней и приглядел». Дооху удивился: «Какие ливни? Погода стоит ясная». Неторопливо набивая и раскуривая свою трубку, старый скотовод ответил: «Недавно из хотона Загда заезжал ко мне Цамба. Я курил его табак и твердо знаю: быть сильным дождям». «Какая же связь между табаком и непогодой?» — удивился Дооху. «А та, что к перемене погоды табак меняет вкус», — терпеливо, словно маленькому, пояснил Дамбий. Помнится, Дооху скептически усмехнулся, встал из-за стола и подошел к висящему на стене большому барометру. Пусть Дамбий убедится сам: прибор показывает «ясно», и двух мнений тут быть не может. Наука есть наука. Дооху ей доверяет и советует то же самое товарищу Дамбию. Тот нахмурился. Пусть, дескать, прибор этот и смахивает на часы, что исправно показывают точное время, ему сподручнее на собственный опыт полагаться, на что председатель ответил, что у Дамбия и без того много дел в своей бригаде, а Загд должен самостоятельно управляться. Так и не расправив насупленных бровей, Дамбий невозмутимо возразил: «Послушайте, председатель, я сказал, что дожди пройдут в горах, а в долинах посевам ничто не грозит — там будет сухо. Похоже, ваш «дождевик», — он кивнул в сторону барометра с явным пренебрежением, — не способен предсказывать погоду на расстоянии дальше километра». Дооху стал терять терпение: «Ничего подобного, барометр — прибор верный». «Ладно, не поеду я к Загду, — рассердился Дамбий, — коли вы мне не верите. Но вы еще об этом пожалеете».