От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке

Для характеристики настроений в США, скажем, в отношении мирных шагов СССР советская печать ссылалась на одну из статей английской газеты «Санди телеграф», которая писала о «раздражающих псевдопосреднических усилиях» Кремля, о «злонамеренном вмешательстве русских, создавшем угрозу раскола поддержки [США] в ООН». Советская мирная инициатива, констатировала газета, вызвала поток враждебных комментариев в средствах массовой информации и у членов конгресса, беспрецедентных по масштабам с тех пор, как Горбачев пришел к власти^{359}.

Не осталась в долгу и советская пресса. В адрес Вашингтона послышались обвинения в имперских замашках, взрыве милитаристских настроений, в стремлении преодолеть «вьетнамский синдром».

В отличие от некоторых импульсивных высказываний органов массовой информации хладнокровие и благоразумие не изменили дипломатам. Совет Безопасности ООН продолжал действовать сообща и после прекращения огня принял очередную резолюцию, выражающую единую позицию в отношении агрессора.

Чрезмерную недипломатичность американской прессы попытался смягчить Государственный секретарь США Дж. Бейкер. Он заявил в интервью телекомпании Эн-би-си: «Я считаю, что во всем том, что произошло в Персидском заливе после 2 августа, Советский Союз продолжает играть чрезвычайно важную политическую роль. Я не думаю, что мы смогли бы сделать все то, что мы сделали, и в тех же временных рамках, если бы Советский Союз не стоял с нами плечом к плечу все эти месяцы»^{360}.

«И то, что постоянно оставалась связующая нить переговоров с Багдадом, возможно, предотвратило самое худшее — использование Ираком химического и других видов оружия массового поражения, помогло сохранить благоразумие, — писала «Правда». — Наш пассив — хроническое запаздывание мирных инициатив в ходе кризиса. Впрочем, порой кажется, что американцы искусственно создавали положение «вне игры», форсируя военные решения, ставя нас перед свершившимся фактом»^{361}.

Госсекретарь США Дж. Бейкер в ночь на 17 января информировал министра иностранных дел СССР А. Бессмертных о начале военных действий лишь за час до первых бомбежек Ирака. Набиравший обороты маховик войны уже невозможно было остановить даже при самых благих намерениях. История повторилась, когда советско-иракский план вывода войск оккупантов из Кувейта, представленный Совету Безопасности ООН, был опрокинут началом наземной операции многонациональных сил.

Отношение к арабо-израильскому конфликту в ходе кризиса и войны было источником определенных трений между Москвой и Вашингтоном. Советские предложения искать подходы к урегулированию арабо-израильского конфликта, чтобы облегчить решение ирако-кувейтского, рассматривались в Вашингтоне как недопустимая «увязка», с которой не мог согласиться Израиль. В Москве резонно возражали, что было бы полезно выбить «палестинскую карту» из пропагандистской колоды Саддама Хусейна. Но позиция Израиля для американской администрации, как обычно, была важнее. В этом смысле характерна судьба заявления Бейкера — Бессмертных от 28 января 1991 года^{362}.

В совместном документе СССР и США объявили, что прекращение вооруженных действий в Персидском заливе было бы возможно, если бы Ирак дал недвусмысленное обязательство уйти из Кувейта, подкрепленное немедленными конкретными шагами. Отмечалось, что особое значение будет иметь устранение причин нестабильности и источников конфликтов, в том числе арабо-израильского, что это невозможно без полномасштабного мирного процесса, способствующего справедливому миру, безопасности и подлинному примирению между Израилем, арабскими государствами и палестинцами. Высказывалось убеждение, что преодоление кризиса в Персидском заливе значительно облегчит и позволит активизировать совместные усилия СССР и США, предпринимаемые в контакте с другими сторонами в регионе, с целью способствовать миру между арабами и Израилем и региональной стабильности^{363}.

Министерство иностранных дел Великобритании приветствовало советско-американское заявление по Персидскому заливу. Представитель Форин Офиса отметил на пресс-конференции, что оно отражает точку зрения и британского правительства. Франция присоединилась к положениям этого заявления^{364}.

Но в Тель-Авиве расценили «увязку» урегулирования ближневосточного конфликта с прекращением войны в Заливе как намек на необходимость созвать международную конференцию, противником которой выступало израильское правительство. В свою очередь, в Вашингтоне очень чувствительно относились к настроениям Израиля, стремясь удержать израильтян от «удара возмездия» по Багдаду в ответ на иракские ракетные налеты. Его результатом мог стать развал антииракской коалиции. Поэтому, столкнувшись с недовольством Израиля, представители Белого дома и Госдепартамента, по сути, только тем и занимались, что… принижали значение этого документа.

В выражениях, похожих на дезавуирование собственного госсекретаря, президент Буш старательно подчеркивал, что объявленная им политика в районе Залива остается неизменной.