От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке

Внутри страны разрозненные и неоформленные политические силы взяли курс на восстановление капитализма (рыночная экономика, демократические политические системы и свободы, западноевропейские и американские моральные ценности) и на полное разрушение советского наследия. Задачи внешней политики состояли во вхождении в западные структуры — экономические, финансовые, политические, многие говорили: военные — в качестве их составной, но самостоятельной части. В употреблении остались прекраснодушные горбачевские заявления об «общечеловеческих ценностях» и «новом политическом мышлении». И американские и европейские политики, электронные и печатные СМИ Запада твердили о том, что в холодной войне якобы не было победителей, а был побежден только «тоталитаризм». Это тиражировалось и российскими СМИ и ласкало слух дезориентированных масс и складывающейся новой политической элиты, особенно ее прозападной части. Но надежды обернулись разочарованием. Лидеры и политические, финансовые и другие элиты стран Запада просто не собирались принимать Россию в качестве составной части в свой мир.

Россия, казалось, погружалась в дальнейший хаос и слабела. В то же время США давали четверть мирового ВВП, на них приходилась половина мировых военных расходов.

Не приспособленная ни к конкуренции, ни к жестким нравам свободного рынка Россия оказалась бессильной перед натиском Запада. Коррумпированная сверху донизу, она была отдана на разграбление и своим нуворишам и их западным партнерам. За четверть века за рубеж с помощью черных, серых и легальных схем было перекачано от одного до двух триллионов долларов, что можно считать как бы контрибуцией, выплаченной Россией за поражение в холодной войне. Рухнуло большинство самых передовых отраслей российской промышленности, а сама страна стала сырьевым, нефтегазовым придатком мировой экономики. На грани гибели оказался ВПК. Надломились, хотя частично устояли научные исследования. Армия слабела, морально разлагалась. Лишь ракетно-ядерный комплекс сохранил свою боеспособность.

В условиях эйфории от неожиданной и полной победы западные лидеры просто решили брать то, что плохо лежит, не задумываясь о том, что для стабильности нового мироустройства в стратегическом плане требовалось партнерство с Россией, учитывающее взаимные интересы безопасности. Министр иностранных дел Франции Ю. Ведрин писал: «Считая себя победителем в третьей мировой, то есть холодной войне, Запад уверовал в беспредельность своих возможностей, и, опираясь на технологическое превосходство, не видит причин, которые помешали бы ему повсеместно навязывать свои взгляды»^{379}. Зачем считаться со слабеющей Россией?

Автор назвал главу «Окаянные девяностые», используя заголовок «Окаянные годы» знаменитой книги Ивана Бунина времен революции и Гражданской войны. Но эти слова намеренно провокационные. Еще до начала внутренней стабилизации России, до начала экономического развития, до поворота к укреплению обороноспособности Россия «вдруг» перестала во всем «соглашаться с США». Даже на Ближнем и Среднем Востоке, про которые Москва как будто бы забыла…

И.С. Иванов[19]^{380}. Великая держава была охвачена глубочайшей внутренней трансформацией. Речь шла о всеобщем кризисе и хаотичности перемен. Это не могло не отразиться на внешнеполитическом курсе. Практически в одночасье Россия оказалась в совершенно новой геополитической обстановке. Как и все российское общество, наша внешняя политика должна была пройти через период «революционной эйфории», переболеть некоторыми «детскими болезнями».

Автор. Но оставались традиции тысячелетнего государства. Оставались национальные интересы.

И.С. Иванов. В общественном сознании тогда царила эйфория надежд на перемены к лучшему…

Автор. Все это создавалось и подогревалось СМИ под примитивным лозунгом «Запад нам поможет».

И.С. Иванов. Не только СМИ. В начале 90-х многим казалось, что Запад из «врага» уже превратился в «друга». Поэтому стоило лишь сменить политические ориентиры, как проблемы начнут решаться сами собой. Надеялись, что в экономике резкая либерализация цен и включение рыночных механизмов сразу улучшат ситуацию, создадут положительную динамику развития, а сближение с западными странами мобилизует массированную экономическую поддержку.

Автор. Я помню, что Егор Гайдар, придя в «Правду» заведующим экономическим отделом, еще в 80-х годах заявил: «Мы должны закрыть глаза и броситься в рыночную экономику». Вот и бросились.