От наркомана до миллионера

Еще мы с Говоровыми мошенничали с модными тогда автомагнитолами «Пионер». Показывали водителям образец, приезжали с ними к дому, где по дешевке будто бы продавали такую магнитолу, получали аванс и уходили через черный ход. Это только одна из схем. Но однажды дьявол-искуситель надоумил обмануть таким образом рыночных торговцев, которые знали, как нас найти. И они подали заявление в милицию.

В который уже раз маме пришлось поднимать свои связи, задействовать самых разных знакомых и малознакомых людей, чтобы ее непутевого отпрыска оставили на свободе. Я плел хитроумные комбинации, чтобы заработать на отраву, а мама плела комбинации ради моего спасения. Она была знакома с женщиной-хирургом, которая оперировала жену прокурора Ставропольского края. Несколько нужных слов, сказанных хирургом, были оценены в золотую брошь с драгоценными камнями, ради которой мама влезла в долги. Какое счастье, что я эту брошь не видел! А то бы украл… понятно, с какой целью.

Мама сказала мне очень твердо:

— Рома, это в последний раз. Больше я тебя вытаскивать не буду.

А отчим, которому я уже порядком надоел, добавил еще тверже:

— Если ты работать не хочешь, иди в армию, оставайся на сверхсрочную и воруй там.

Это было, действительно, мудро. Только воплотить эту мысль в жизнь оказалось не так-то просто.

Глава 7 Отличник боевой и политической

Должно быть, косари надо мной смеялись, а может быть, и ржали. Они изображают психов, мочатся в штаны прямо перед призывной комиссией, подкупают врачей и работников военкомата, чтобы не служить в армии. А я, имея на руках справку о том, что подлежу призыву лишь в крайнем случае, прикидываюсь нормальным и плачу медикам, чтобы попасть на срочку. Парадокс. Но я должен был отправиться служить, обратной дороги не было.

В конце 2002 года, когда я согласился, в конце концов, идти в армию, родные, друзья, (а также все, кому я был должен, и кто собирался отдать меня под суд) как-то сразу успокоились. Срочная служба решала все проблемы, списывала все мои грехи. Я же Родину иду защищать, а не на курорт еду. Только ты попробуй с моей справкой туда попади! О документе из психоневрологического диспансера в свое время позаботилась моя мама Алла Владимировна. Раньше она не хотела, чтобы я служил, теперь обстоятельства изменились. Мать снова забегала и довольно быстро нашла человека, который сказал, что и как делать и сколько это стоит — изменить категорию ограничения. Нужный человек был терапевтом и звали ее Ирма Борисовна.

Меня положили в первую дурку, а если официально, в стационар психиатрической больницы № 1, но на щадящий режим. То есть до обеда я находился в палате в «чудесном» обществе алкоголиков, наркоманов и шизофреников и проходил необходимые процедуры. А после обеда уходил домой и там же ночевал. Психиатры задавали мне вопросы, заставляли заполнять тесты. На одном из приемов врач попросил нарисовать «неведомую зверюшку». Думал я недолго, взял карандаш и очертил круг. Доктор с изумлением уставился в мой рисунок.

— Что, не очень похоже на зверюшку?..

— Не очень…

— А это она и есть! Колобка не узнаёте?!..

По мне, так Колобок очень даже подходит для предложенной категории. Но психиатр долго не соглашался принять мою версию. В итоге вышел содержательный диалог с врачом — зверюшка ли Колобок и достаточно ли он неведом.

Всё шло своим чередом: утром я вмазывался и шел в дурку, после больнички опять вмазывался и шел спать. Так прошло десять дней, и новая вожделенная справка была готова.

30 ноября 2002 года мне стукнуло девятнадцать. Осенний призыв продолжался и шанс обуть солдатские сапоги ещё был. В военкомате мне и матери объявили программу жизни Романа Антошина на ближайшие два года. Через несколько дней я получаю повестку и меня отвозят на Ставропольский сборный пункт. Туда приезжает отборочная команда из воинской части 83320 и отвозит группу призывников в Московскую область в учебную часть войск связи. Там из меня готовят специалиста, и еще полтора года я служу в другой строевой части. Единственное, чего не было в этой программе, — наркотиков. И в глубине души меня это радовало, я смертельно устал, был вымотан, надеялся, что наркоту достать в армии непросто, и пагубная страсть пройдет сама собой. Если бы…

Сбой в намеченном плане обнаружился уже в Ставрополе. Мне все-таки пришлось проходить медкомиссию в военкомате, и одна пожилая докторица, осматривая меня, сокрушенно покачала головой:

— Да на нем живого места от уколов нет. Куда ему в армию? Законченный наркоша!

Поднялся шум. Я возмущался не меньше других, началась беготня по кабинетам, вмешалась Ирма Борисовна. Оказалось, совестливая бабка, которая не боялась сказать правду, была не в курсе, что «всё уплочено». Рот ей заткнули довольно быстро.

Еще одна проблема случилась, когда я находился на сборном пункте. Приехал «купец» в погонах со списком отправляющихся служить в стройбат, и там оказалась моя фамилия. Как так?! Я позвонил матери — надо срочно исправлять ошибку. Какой стройбат, если я рожден для войск связи? И этот вопрос уладили…