От наркомана до миллионера

— Если ты мне регулярно и подробно будешь рассказывать о махинациях твоего начальника подполковника Берунова. Его папка потолще твоей будет. И намного.

Выбора у меня не было. И начался самый странный период моей жизни. Особист подарил мне телефон (чтобы я «стучал» оперативно). Впрочем, мобилка пригодилась, к тому времени я распродал все, что только можно, до последней нитки, и из своего имущества, и из армейского. Ни своего, ни подаренных Майей мобильных телефонов у меня уже и в помине не было. Я был без копейки, занимал у всех и вся, должен был каждому второму. Если не первому. Шарапов даже давал мне деньги на коаксил, чтобы поддерживать жизнь в моем измученном теле. Мне было все равно, если честно. Я всерьез думал, что умру, мое тело гнило, голова не работала, равнодушное к моим страданиям сердце не отзывалось, а в голове стучало одно: «Подколоться…»

Разумеется, я обо всем рассказал своему комбату. Мы с ним посидели и подумали, что мне докладывать особисту, а о чем умолчать. Комбату тоже пришлось помогать поддерживать мою бестолковую жизнь.

Долго так продолжаться не могло. Мы словно балансировали на одном канате — я, особист и комбат. Кто-то должен был упасть первым. Я был самым слабым звеном. Однажды вечером, возвращаясь в свою часть, я наткнулся на нетерпеливо ожидающего меня каптерщика. Он подкараулил меня на КПП, чтобы отдать мне мой паспорт.

— Беги.

— ?

— Тебя ищут.

Он сообщил, что меня ждут, чтобы «принять»: Берунов, Шарапов и еще какие-то неизвестные офицеры. Я понял, что речь идет, скорее всего, об аресте. Оставался только один выход — исчезнуть. Я кивнул каптерщику в знак признательности, развернулся, кинул последний взгляд на уже ставшую своей территорию и торопливо зашагал в противоположную сторону. Я бежал. Куда? Это значение не имело. Важно, что мне надо было уносить ноги, и я это понимал — остаток моего убитого наркотой рассудка в тот момент сослужил мне хорошую службу.

Глава 9 В новую жизнь Антон Ситников

Как же мы любим находить оправдание одному популярному «средству от всего». Бросила девушка, не сдал экзамен, уволили с работы, приняли на новую, встретил самую прекрасную на свете, купил смартфон, устал и т. д. и т. п. — как тут ни выпить?! С горя, с радости, с морозца, на счастье, на здоровье. Всю жизнь человека, любое природное явление, любое историческое событие можно рассматривать как повод. Можно даже книгу написать, используя только синонимы и цитаты из классики — и все об этом деле. «Выпьем с горя; где же кружка?» — показательный пример из Пушкина.

У Антона Ситникова все началось с веселых поводов, с дружеских тостов, пока незаметно не появилась потребность обходиться без всякого торжественного антуража и выпивать в одиночестве, «самому с собой». Потом куда-то подевалась критическая оценка самого себя уже без кавычек. А в самом финале явилось дикое желание — как бы так умереть, чтобы маму и бабушку не расстраивать?

Антон родился в 1981 году в славном Орле, «городе первого салюта», чем так гордятся орловцы. Что-то у его родителей не сложилось, не задалась совместная жизнь на самом раннем ее этапе, пока еще ребенок был в утробе матери. Отца Антон не знал и не стремился выведать о нем у мамы подробности. Никаких легенд о погибшем летчике или разведчике. Мама Валентина Михайловна сразу сделала из этой темы табу. Роль отца для мальчика играл дед Михаил Васильевич — и научит, чему надо, и отругает, если заслужил.

В семье Ситниковых царили любовь и уважение. Потому и единственный ребенок рос послушным, спокойным. И проблем с ним ничто не предвещало: ни дурная наследственность, ни влияние улицы, ни плохие компании, ни то, что отрочество и детство пришлись на не самые благополучные 90-е. Беда любит цапнуть таких вот послушных хорошистов, чтобы потом об этом судачили бабки у подъезда: «Ну кто бы мог подумать…»

Рос бы себе и рос, и нормально жил Антон Ситников, сын главного бухгалтера и внук главного бухгалтера в славном городе Орле, где по рельсам до сих пор бегает один из старейших в России трамваев. И гордился бы Ситников своими великими земляками, уроженцами Орловской земли Иваном Тургеневым и Леонидом Андреевым, если бы не одна штука (посильнее старейшего трамвая с Тургеневым будет) — водка!

Чуть раньше любви к горькой была привилегированная школа, где Ситников учился восемь лет. Из-за троек, появившихся только от лени — мальчик был способный и далеко не глупый — маму Валентину Михайловну попросили перевести сына в обычную школу. Одиннадцатый класс юноша там и заканчивал.