От общественной организации к гражданскому обществу

НТС проводил ещё одну интересную акцию внедрения под названием «Стрела» – «посылка в СССР по почте писем и материалов по адресам, случайно выбранным из газет и справочников. «Стрела» летела из 30 стран, в рассылке участвовало более 600 человек, в том числе сочувствующих эмигрантов, не состоявших в НТС. Ежегодно отправлялось 30-40 тыс. писем. Акция служила поиску лиц, готовых связаться с НТС. Примерно одно из тысячи писем вело к установлению контакта» /«НТС. Мысль и дело 1930-2000», Библиотека россиеведения. Выпуск № 4, Москва «Посев», 2000, с. 55/.

Конечно, это огромная работа, но и плоды…. смена власти в стране, привод на ключевые государственные посты своих людей, фактически полный контроль над всеми природными ресурсами России. Как говорится, «всё по-взрослому», в этой «победе» все затраты на воздушные шары и на политику внедрения выглядят просто смехотворно. Но интересно здесь совсем другое.

Профессиональные общественники пришли к власти в России в 1917 году по причине полного игнорирования властью, как интересов народов, населяющих Россию, так и интересов самих общественников. Точно такие же профессиональные общественники свергли своих коллег в 1991 году и абсолютно по тем же причинам. А работы над ошибками невидно. И в этом есть большая проблема.

Лучше, конечно, проводить политику внедрения в разные структуры в своей стране и через разные общественные организации, корректируя их деятельность, мешая многочисленным органам власти грабить страну, гробить её народ, душить творчество россиян. Здесь уместно заметить, что «российский Боливар», который на Западе не выдерживает даже двоих седоков, в России везёт муниципального, регионального и государственного чиновника. Конечно, он постоянно спотыкается.

Политика внедрения – это внедрение своих членов (членов организации) в государственные, коммерческие, общественные структуры, особенно в те, от которых зависит благополучие организации (этой же политикой осуществляется трудоустройство членов – сторонников организации) и благополучие страны. Если в управление проникают «чужие», власть в стране просто меняет законодательство и мировоззрение, а народ, в итоге, выходит на баррикады, так как приверженность традициям сильнее.

Если организация стремится получить государственный заказ, то она должна как можно больше писать и говорить о себе, чтобы её деятельность для государственных чиновников была полностью прозрачна и, главное, чтобы чиновнику были видны и понятны возможности организации для взаимодействия с ней.

Проще говоря, работать надо и на себя и на страну, а не против неё. Иначе, как напоминал В.С. Черномырдин: «Хотели как лучше, а получилось как всегда».

Теперь немного о том, «как всегда».

«Нужда заставляла бывших командиров корпусов и дивизий сдавать экзамены на право вождения автомобиля и бороздить целыми днями парижские улицы в надежде заработать лишний франк. Хроническое безденежье направляло доблестных казаков, ещё недавно одним своим лихим видом обращавшими в бегство большевистские орды группироваться в труппы и развлекать досужую публику джигитовкой в многочисленных провинциальных городках…

Бедственное положение делало из бравых поручиков и штабс-капитанов балалаечников в русских ресторанах и чайных…

Для желающих была открыта и военная карьера, сопряжённая со службой в Иностранном легионе, дававшая право на получение французского гражданства по прошествии времени и при наличии заслуг перед Республикой…

Русским офицерам, желающим повысить свой образовательный уровень, рекомендовалось поступать слушателями на Высшие военные курсы, организованные в Париже под руководством генерал-лейтенанта Николай Николаевича Головина» /О.Г. Гончаренко, Белоэмигранты между звездой и свастикой, Москва, изд. «Вече», 2005, с. 103/.

«И всё же большую часть русской эмиграции питали ложные надежды. Они состояли в том, что лишённые в своей изоляции от внешнего мира какой-то высшей истины советские люди будут восприимчивы к призывам эмигрантских вождей. Что они примут без оговорок то великое множество противоречивых идей и государственных установлений, выработанных лучшими мыслителями и общественно-политическими течениями. Что обездоленный советской властью крестьянин возьмётся за оружие, и будет бить ненавистных ему комиссаров под командой русского офицерства. Однако изоляция советской жизни сыграла и здесь злую шутку с лучшими устремлениями эмигрантов. Едва ли им было ведомо, что за прошедшие двадцать лет в сознании многих людей, тех, кто родились, выросли и жили под советской властью, произошла разительная перемена. Была утрачена вера, разрушен привычный быт и моральные установки, изменены взгляды на роль государства в жизни каждого индивидуума. По ту сторону железного занавеса установилась особая апостасийная государственность. И всё то, что ранее составляло основу Российской империи – литература, философия, прикладные науки и сама история государства, служило теперь, в лучшем случае, подсобным материалом для создания новых принципов жизнедеятельности государства.