ОТ ПЕЧАЛИ ДО РАДОСТИ

–Что Вы молчите? Объяснитесь, что Вам сделали эти несчастные женщины? Почему им не позволено жить рядом с Вами? Потому что одна одета в рясу, а другая – не той национальности? Потому, что так решила Ваша партия? Вы должны жить, а они? А Вы, сами, Вы – кто?

–Он подлец, подлец, подлец, – плача, твердила Наталья.

Растерявшись, Алексей настолько опешил, что не нашел слов для оправдания. Он поспешил уйти из квартиры, лишь кивнув в сторону Марфы:

–Собирайся!

Его остывшая любовь к Наталье      исчезла, растворилась, вместе с ее словами. Он понял, что той Натальи, которую он любил, больше нет.

Дурак, какой дурак, – ругал он себя, – все давно быльем поросло, да так даже лучше, что все закончилось.

Марфа, догадавшись обо всем, затихла и уставилась в одну точку, ей стало нехорошо. Очнувшись, она посмотрела на Наташу и спросила:

–Что мне делать Наташа? Как мне жить дальше, как я смогу жить с ним после всего, нет, не могу так жить, хочу умереть.

–Что ты говоришь, подумай о сыне, как ему будет, выбрось эти мысли из головы, а жить можно здесь, оставайся, я устрою тебя работать в больницу. Мы должны вытащить Матушку и Эльзу Карловну. Оставайся. – Просила Наташа.

–А как же родители, он их сгноит, не могу, да и Анатолию надо учиться, может в Красноярск поедет к братьям. Прости, не могу остаться.

Так и расстались. Марфа вышла на улицу, где ее ждал Алексей, впервые волнуясь за свою жену, кабы та чего не натворила. Он не хотел оправдываться, понял, что это не поможет. Все дорогу до дома ехали молча.

Наталья утром, отложив все дела в клинике, побежала в НКВД, узнать о задержанных. Начальником отдела оказался ее знакомый, бывший пациент, которого она когда-то вылечила.

Он рассказал, что у монахини случился ночью инсульт и она лежит в следственном изоляторе. Он может поместить туда временно Эльзу Карловну, чтобы ее не таскали на допросы и тем самым облегчить ее участь.

–Монахине никто не поможет, сверху, указ есть, —прошептал он, – да она по любому отсюда не выйдет, не доживет до суда, вот-вот помрет, доктор сказал, когда ее осмотрел. А вот Вашей немке, еще можно помочь, я слышал она в Ревкоме работала, а я на неделю попробую это дело приостановить, так что поторопитесь Наталья Кузьминична, только ради Вас.

Наташа была в ужасе, бедная Эльза Карловна, а Матушку она даже увидеть не сможет.Раздавленная, в полном смятении, она приехала в свою клинику, судорожно думая к кому можно обратиться, чтобы вырвать Эльзу Карловну из этого страшного места. «Друг познается в беде» говорит известная русская пословица. Но зачастую в жизни помогает совершенно посторонний человек. Так случилось и у Натальи. Её муж через своих знакомых, нашел человека, кто знал Эльзу Карловну с революции по совместной работе, а сейчас занимая высокий пост в ЦК ВКП(б), не побоялся поручиться за нее. Он входил в число приближенных Василия Сталина, который и посодействовал ее освобождению.

Наташа с мужем забрали Эльзу Карловну и одновременно получили известие о смерти Матушки Игуменьи, место захоронения которой не сообщили. Запрещено.

Увидев Эльзу Карловну, которая за несколько дней превратилась в древнюю старуху, Наташа отвезла ее к себе в больницу. Она каждый день, освободившись от работы, просиживала у постели Эльзы Карловны, выхаживала ее, стараясь вернуть к прежней жизни. Она не спрашивала, что пережила она там, в казематах Советской власти, чтобы не будоражить ее психику.

Она понимала, как трудно той восстановиться от пережитого и только время сможет приглушить боль от такого      удара. Вскоре Эльза Карловна попросилась домой, тем более что Наталья и ее муж Виктор ждали ребенка. Она опять готовилась стать прежней и заботливой нянькой.

Глава 11. Воля – неволя, такая наша доля.

По прибытию домой Алексея с Марфой ждало еще большее несчастье. Егор Спирин, не простивший Корневу расправы над братьями, только и ждал момента отомстить. Он также ненавидел и Ворониных, с тех пор, когда те стали родственниками. Затаившись, он все время искал причину, расправиться с ними.

С середины тридцатых годов «железная метла» НКВД, искавшая врагов Советской власти, затронула и жителей села. По решению тройки ОГПУ, а также на основании доносов односельчан (в полной мере здесь постарался Егор Спирин), были приговорены к аресту и пересылке в тюрьму 10 человек – злодеев и затаившихся врагов советской власти. Среди них оказались Андрей Корнев и его жена.

Село затихло, все старались по мере возможности отсидеться дома, не обсуждая решения, принимаемые властью, молча наблюдали за происходящим, кто злорадствуя, кто жалеючи, однако все одинаково радовались тому, что сие не задело никого из них.

Марфа и Алексей кинулись к дому родителей, там в присутствии понятых, а также Никифора и Клавдии Ворониных, происходил обыск. Андрей Иванович и Матрена Власьевна сидели на лавке, прижавшись друг к другу, испуганно смотрели на все происходящее. Никифор хотел было подойти к ним, но Михаил Царев, резко оттолкнул его в сторону и заорал: