От первого лица

В тот летний день
На трибуне за левым краем поля на стадионе «Косиэн»
Я искал места для болельщиков «Ласточек Якулта».
Насилу нашел,
Потратил уйму времени. Ведь эти места
Размером каких-то
Пять на пять метров.
Вокруг – сплошь
Болельщики «Тигров».
Вспомнился фильм «Форт Апачи»
Режиссера Джона Форда.
Маленький конный отряд, ведомый
Упрямым Хенри Фондой, окружен полчищами индейцев,
Заполонивших прерию.
Что называется, попали так, что пиши пропало,
Будто островок в океанском течении
С доблестным флагом в самой середке.

К слову, в младших классах на этом стадионе, с этой трибуны

Я видел Садахару О, тогда старшеклассника.
Той весной, когда чемпионами стала школа
Васэда Дзицугё,
Он – лидер команды, четвертый отбивающий.
Как ни странно, я все прекрасно помню,
Будто смотрю в перевернутый телескоп.
Все так далеко, но так близко.
И вот теперь здесь
Среди превосходящих сил
Яростных индейцев в полосочку
Под знаменем «Ласточек Якулта»
Я изо всех сил болею за команду.
На одиноком островке в океанском течении
Давит в груди:
«Не слишком ли далеко отнесло тебя от дома?»

* * *

Как бы там ни было, из всех бейсбольных стадионов во всем мире мне приятнее всего бывать на «Дзингу». В секторе за первой базой или на трибунах за правым полем. Там мне нравятся все звуки, все запахи, я люблю просто сидеть и смотреть в небо. Мне нравится, когда кожу мою обдувает ветерком, нравится пить холодное пиво, разглядывать окружающих. Побеждает команда или проигрывает, безразлично – я люблю все время, проведенное на стадионе.

Конечно, победа куда лучше поражения, что уж тут. Но ценность и важность того времени от результата игры не зависит. Время – оно в любом случае одинаково. Минута – это минута, час – это час. И нам, что ни говори, необходимо тратить его бережно. Здесь важно то, как мы ладим со временем и насколько прекрасны те воспоминания, какие оно дарит нам.

Заняв место на трибуне, я перво-наперво люблю выпить темного стаута. Но продавцов темного пива на стадионе мало, и замечаешь их не сразу. Наконец подзываю одного, высоко подняв руку, и продавец сворачивает ко мне. Молодой худощавый парень, с виду какой-то недокормленный. Волосы длинные – вероятно, старшеклассник на подработке. Подходит – и тут же давай оправдываться:

– Простите, только… это темное пиво.

– Не стоит извиняться, напротив, – отвечаю я, чтобы его успокоить. – Я как раз дожидался, когда же придут с темным.

– Благодарю, – отвечает он и радостно улыбается.

Продавцу темного пива в этот вечер еще не раз предстоит повторить: «Простите, только… это темное». Ведь многим подавай пиво не темное, а обычное, светлое. Я плачу за пиво и слегка подбадриваю парня:

– Удачи!

Я пишу книги, и мне часто бывает так же, как и ему. Мне тоже хочется обратиться к людям со всего света и сразу же извиниться: «Простите, только… это темное пиво».

Но хватит об этом, а то что это мы всё о литературе? Сейчас игра начнется. Пора, наверное, пожелать команде удачи. Но в то же время – втайне – подготовиться и к поражению.

Карнавал

Будет несправедливо, если скажу, что она – самая уродливая женщина из всех моих прежних и нынешних знакомых. Наверняка, должны быть лица и непригляднее. Однако, пожалуй, ничто не помешает назвать ее самой уродливой из тех, кто хоть как-то связан с моей жизнью, пустил корни в почву моей памяти. Конечно, слово «уродливая» можно заменить эвфемизмом «некрасивая» – он не так оттолкнет читателей, особенно женщин. Однако все же наберусь смелости и буду использовать это бесхитростное, грубоватое слово. Так мне будет проще отразить ее человеческую сущность.

Я буду называть ее Ф*. Настоящее имя по некоторым причинам публиковать здесь неуместно. К слову, оно никак не связано ни с Ф, ни с *.