От первого лица... (Рассказы о писателях, книгах и словах)

Ушедший в отставку сотрудник Скотланд- Ярда Джон Роуз вспоминает дела, которые ему пришлось расследовать. В 1964 году он столкнулся с необъяснимой цепью убийств. 2 февраля 1964 года на берегу Темзы нашли тело тридцатилетней Ханны Тейлфорд. На трупе не было ничего из одежды, кроме чулок, стянутых на лодыж­ки. Поиски преступника не привели к ус­пеху. Через два месяца из Темзы было из­влечено тело двадцатипятилетней женщи­ны, вскоре за домами в Брентфорде нашли третий женский труп. По некоторым при­знакам было ясно, что убийство совершал один и тот же человек. На поиски преступ­ника было мобилизовано около трехсот по­лицейских и свыше ста сыщиков — мужчин и женщин. Результат был следующий: во втором полугодии в разных местах было найдено еще три нагих женских трупа.

Научные лаборатории, патологи и психо­логи не обнаружили ничего существенного, кроме того, что все жертвы занимались са­мой древней профессией, страдали венери­ческими болезнями и все, кроме одной, бы­ли задушены. На некоторых телах микро­скопический анализ обнаружил следы од­ной и той же краски, что позволяло пред­полагать, что жертвы некоторое время находились возле мастерской по окраске ав­томобилей.

Несмотря на такую деталь, преступника найти не могли. Тогда Джон Роуз объявил войну нервов: сообщил об убийствах по телевидению, по радио и в газетах. «Мы желали,— писал он,— чтобы убийца знал, что он является центром самой грандиоз­ной из всех охот на человека, чтобы он чувствовал, что каждый житель подстере­гает его — ждет его малейшей оплошно­сти».

Детективы разбилсь на три больших от­ряда и планомерно передвигались по рай­ону, охватьшающему двадцать четыре ми­ли, вдоль Темзы, заглядывая в многочислен­ные мастерские... Убийства женщин внезап­но прекратились, но убийца найден не был.

Только самые беззаветные почитатели Холмса станут утверждать, что их любимец раскопал бы это дело. То, что Холмсу вез­ло, можно в какой-то степени объяснить не­подвижностью среды, статикой общества, при котором «гнет обычая останавливает развитие», и все злодеяния имели фамиль­ное сходство, словом, трафаретом обста­новки, в которой постулаты вроде приме­ненных при исследовании палки доктора Мортимера обладали известным долголе­тием [13].

Дело, впрочем, не в том, насколько дол­говечны такие постулаты. Важно, чтобы чи­татель поверил в их универсальность и долговечность. И читатель верит. А в этом несомненная заслуга рассказчика, доктора Уотсона.

Этот представитель ординарного, рядового викторианца завлекает читателя не сло­вами, а главным образом консервативным психологическим модусом, близоруко-само­уверенной оценкой явлений, упорством прямолинейного мышления. Все ординар­ное, привычное воспринимается им как безусловное и неизменное. И когда он ведет нас по старинным улицам Лондона, везет в кебе на вокзал Ватерлоо, выписы­вает действительные часы и минуты отхо­да поезда, корда он делает нам честь сдер­жанно-джентльменским намеком о своем супружеском счастье, становится все труд­ней сопротивляться ощущению того, что живешь в неподвижном, остолбеневшем ми­ре.

В смысле фактографии автор всячески помогает рассказчику. Ландшафты Англии, обстановка сырых домов-замков, клетчатые костюмы — все это, как уже упоминалось, списано с натуры. Сюжеты самых голово­ломных рассказов привязаны к действитель­ным общеизвестным фактам.

Конан Дойл вспоминал, что толчком к написанию «Собаки Баскервилей» был рас­сказ его друга. Эта повесть в английских изданиях предваряется такой заметкой: «Дорогой Робинсон. Эта история обязана своим рождением рассказанной Вами За­падной легенде. Глубоко благодарю Вас и за зто и за дополнительные подробности. Искренне Ваш А. Конан Дойл».

Но в Дартмуте, где жил писатель в моло­дости, издавна известна легенда о призрач­ной фосфоресцирующей кобыле Тома Пир­са; и Конан Дойл не мог ее не знать — песня о ней считалась чуть ли не нацио­нальным гимном.

В повести «Этюд в багровых тонах» рас­следование связано с сектой мормонов, ко­торая, по отзыву историка, исповедовала одну из самых жестоких американских ре­лигий. Пожалуй, лучшая из повестей о Шерлоке Холмсе — «Долина ужаса» — осно­вана на фактах, вскрытых сыскным агент­ством Пинкертона на одном из отдаленных приисков Америки. Там под флагом мило­сердия и справедливости действовала шай­ка убийц и шантажистов, называвших се­бя сектой «фрименов». Бандиты так терро­ризировали население, что один из жителей жаловался: «Дело идет к худу, когда два гражданина не могут поведать друг другу своих мыслей». Интересно, что вдохновля­ют обе шайки на преступления «провидцы», в первой повести — «пророк» Янг, во вто­рой — Макгинти.

Извлекая факты из жизни, Конан Дойл угадал тенденцию преступников срастаться в концерны и корпорации, вовлекать в свои аферы полицию, печать, служителей зако­на. Угадал он и социальный адрес, пред­ставляющий благодатную почву распро­странения преступных трестов,— Соединен­ные Штаты Америки.