От солнца к солнцу

Перед «пробежкой» по цехам гости побывали у директора завода. Он тут человек сравнительно новый, назначенный год назад. До него «Череповецкую Магнитку» одиннадцать лет вел Семен Иосифович Резников, один из старейших советских директоров, выдвинутый еще Серго Орджоникидзе. Он работал до войны и в войну на юге и на востоке страны, а на северо-западе, в Череповце, появился с изыскателями, с проектировщиками. Отдал заводу много сил, долго скрывая от врачей болезнь сердца. И только когда она его свалила, вынужден был сдаться, уйти на пенсию. Передавая дела новому директору, который, кстати сказать, был у него когда-то на юге, в Днепродзержинске, рядовым инженером, Семен Иосифович оставил среди прочих бумаг и свою записную книжку, толстенький томик в кожаной, сильно потертой обложке. Странички разграфлены от руки, и, перелистывая их, невольно зажмуриваешься от мелькания черных крохотулек цифирок.

Это — заводская летопись в цифрах, начатая Резниковым и продолжаемая его преемником. Тут вся жизнь завода, вся его биография, все его дни и ночи, все хорошее и плохое, без утайки. Хотите знать, как жил завод, ну скажем, — листнем наугад страничку — 25 января 1959 года? Пожалуйста. Доменная печь № 1: выдано чугуна столько-то; домна № 2: столько-то… Мартен? Вот вам мартеновские печи, их плавки… Сколько металла прокатано? Где-то тут должен быть блюминг. Нет его? Позвольте, а какое число мы смотрим? 25 января? А блюминг пустили назавтра, 26-го, в день открытия XXI съезда партии, утвердившего семилетний план. Глядите, вот он, блюминг, на следующей страничке, уже и катает, вот цифры первой его продукции…

Директор волновался, перелистывая «летопись», отчитываясь перед гостями. Я не оговорился, написав эти слова. Да, директор большого советского завода держал отчет перед своими товарищами из социалистических стран так же, как он держал бы его у себя на парткоме, или на рабочем собрании, или в совнархозе — словом, перед людьми, глубоко заинтересованными, которых кровно волнует жизнь и судьба предприятия. Директор начал с истории, начал с того, как выбирали место для завода. Приезжие знали, что вокруг этого были споры, были бои. Говорят, будто кто-то всесильный ткнул пальцем в точку на карте, угодил в Череповец и приказал: «Стройте здесь!» Будто место выбрали именно так — по чистой прихоти. Это неверно. Долгие годы многие и многие ученые, инженеры думали над проблемой северо-западной металлургии, перебирали десятки вариантов, отбрасывали их, снова к ним возвращались, взвешивали все доводы за и против, спорили, ссорились, сходились в мнениях и расходились, пока не пришли к единому решению: Череповец! Впрочем, оно не было абсолютно единым. Голоса противников Череповца долго не утихали, они смолкли лишь в самое последнее время.

У металлургов вечная проблема: где «посадить» завод, если руда и уголь далеко друг от друга? А рядышком они бывают редко. Так где же быть домнам? К руде ближе или к углю? По-разному, в зависимости от условий, решали эту проблему на юге и востоке страны. В одних случаях руда перетягивала, в других — уголь. И совсем необычно решили на северо-западе, определив место для металлургического завода почти одинаково далеко и от руды и от угля. Где рудники? На Кольском полуострове, близ Мурманска. От Череповца до тех мест 1550 километров. А шахты? В другой стороне, на Печоре. Это еще дальше — за 1800 километров. В общем, и туда и сюда — не ближняя даль. И, может, сподручнее было бы возить руду к углю или уголь к руде, а не таскать их порознь куда-то в третье место? Но между ними-то тоже версты немалые — 2500 километров! Вот и решайте, где стать заводу.

А зачем ему и быть в этих краях, коль тут такие трудности, такие расстояния? Не быть? И пропадать, значит, зазря Кольским рудам, которые хотя и не шибко богаты железом, но в концентрате, обогащенные — а как это делается, мы знаем на опыте Кривого Рога — дают великолепную пищу для домен.

Не быть тут заводу? И сгорать, выходит, не за понюшку табаку редчайшим коксующимся углям Воркуты. Металлурги по всему свету рыщут в поисках угля, который коксуется: не рассыпается при прокаливании, а спекается, становится твердым, прочным, почти лишенным примесей куском углерода, коксом. Ему, такому углю, рады, когда он и не очень высокого класса. А в Воркуте-первоклассный. Жечь его в обычных топках — прямо-таки преступление. Домнам он нужен, для них рожден как топливо и как восстановитель железа. Ну, так и ставьте домны поближе к шахтам.