От царства к империи. Россия в системах международных отношений. Вторая половина XVI – начало XX века

Все это не вызывало одобрения российского внешнеполитического ведомства, которое рассматривало Австрию в качестве некоего противовеса германской экспансии в Европе. По мнению Горчакова, изложенному царю в декабре 1867 г., главная цель политики России – избежать всяких внешнеполитических осложнений, которые могут отвлечь ее от внутренних задач, и приложить все усилия к тому, чтобы в Европе не было изменений в равновесии сил и территориальных конфликтов, способных нанести ущерб русским интересам[797].

Поражение Австрии и создание Северо-германской федерации изменили конфигурацию сил в Европе. Если Александр II был недоволен включением в федерацию земель своих германских родственников, то Горчаков прямо заявлял, что «поглощение Северной Германии Пруссией и завершение территориального объединения Германии, которое, видимо, из этого воспоследует, это, несомненно, означает серьезное нарушение политического равновесия в Европе»[798]. Став на сторону Пруссии, Россия способствовала созданию Германской империи и концу зыбкого европейского равновесия. Таким образом, Петербург национальную безопасность поставил выше европейской безопасности.

Стараясь оправдать нейтралитет России, министр вместе с тем замечал: «События столь большого значения не случайны. Частью они являются результатом действия высших сил и не поддаются человеческому прозрению». Словом, на все воля Божья. Но ссылаясь на волю «высших сил», Горчаков в записке царю от января 1868 г. добавлял, что лично он сделал все, чтобы предотвратить австро-прусскую войну, однако нигде не нашел поддержки. Впрочем, для России, считал он, выгодно создание между ней и агрессивной Францией сильного буфера – Пруссии, хотя знал: «Пруссия не остановится».

Однако ему казалось, что «сегодня ни Франция, ни Пруссия не в состоянии уничтожить одна другую», следовательно, обе будут поддерживать с Россией добрые отношения. И тогда, надеялся он, ему удастся добиться отмены нейтрализации Черного моря. При наличии франко-прусских противоречий, с точки зрения Горчакова, уже не может быть никаких коалиций против России.

Он ошибся. Позиция Петербурга в австро-прусской войне восстановила против него Вену. В августе 1867 г. Вена и Париж заключили направленное против России соглашение о сохранении целостности Османской империи. Перспективы решения Восточного вопроса отодвигались в далекое будущее. Очень скоро на Парижской конференции по критскому вопросу (январь-февраль 1869 г.) все державы решительно выступили против русского предложения передать о. Крит Греции. Как писал Горчаков Игнатьеву: «Мы здесь ничего не можем сделать, еще один шаг означал бы войну, а она не может и не должна входить в наши расчеты»[799].

В сущности, Пруссия осталась единственным союзником России. Позднее, в результате поражения Франции в 1870 г. во Франко-прусской войне, это сыграло свою роль в деле отмены нейтрализации Черного моря. В России тогда курили фимиам Горчакову умело воспользовавшемуся нужным моментом, чтобы объявить циркуляром от 19 (31) октября 1870 г., что Россия больше не признает санкций, наложенных на нее решениями Парижского конгресса 1856 г. относительно ограничения ее прав в Черном море. Но в конце 60-х гг., вытесненная после Крымской войны на обочину европейской политики, Россия пока не вернула былую роль в европейских делах, и ее мнение по ряду важных внешнеполитических вопросов учитывалось далеко не всегда.

Тем не менее влияние России на международные дела было довольно значительным, что объяснялось размерами страны, ее природными и людскими ресурсами, а также отсутствием для нее угрозы новой войны. Конечно, с помощью союза с Францией, а затем с Пруссией Россия сумела в какой-то степени восстановить свой престиж в Европе, но кардинальные вопросы ее внешней политики так и не были решены.

Главной целью России являлась не только нейтрализация Черного моря, но и изгнание турок с Балкан, создание там христианских государств, с помощью которых мог быть установлен контроль над Черноморскими проливами. Но здесь Петербург встречал сильное сопротивление европейских держав, стремившихся сохранить целостность Османской империи и усилить там свое экономическое и политическое влияние. Недаром в циркуляре от 19 (31) октября 1870 г. об отмене нейтрализации Черного моря Горчаков даже не осмелился упомянуть о задаче освобождения славян. За это его осудило и русское общество, и славянские народы, питавшие большие надежды на освобождение в связи с Франко-прусской войной.

Ставка на достижение европейского равновесия и баланса сил провалилась. В условиях Крымской системы они оказались очередными иллюзиями. Да и сама Россия, поощряя гегемонистские притязания сначала Франции, а потом Пруссии, по сути дела устранялась от сохранения европейской безопасности. Впрочем, здесь ее позиция не отличалась от позиций других держав, но это означало провал доктрины Горчакова.