От царства к империи. Россия в системах международных отношений. Вторая половина XVI – начало XX века

В документе четко оговорен предел, до которого Россия была готова действовать вместе с державами, оказывая давление на султана, и обозначены собственные интересы, которыми она не намерена поступаться. В ответе на ноту Солсбери выражалась надежда, что совместные переговоры способны стабилизировать положение без применения средств запугивания. Но на случай необходимости подкрепить утвержденный международными трактатами статус Проливов военной силой в Петербурге осенью 1896 г. обсуждалась возможность проведения десантной экспедиции к устью Босфора. Особое совещание 23 ноября (5 декабря) приняло взвешенное постановление, носившее оборонительный характер.

Смена руководства МИД не изменила общей линии России. Гр. М. Н. Муравьев, став в январе 1897 г. управляющим МИД, принимая дипломатический корпус, заявил о намерении России поддерживать статус-кво на Востоке, избегать осложнений, а также подтвердил прочность соглашения с Францией, хотя и подчеркнул, что Россия «будет искать для поддержания мира способов сохранения добрых отношений с другими державами». Было решено еще раз уточнить позицию союзницы на случай кризиса в Константинополе.

Французский посол в Петербурге очень верно охарактеризовал сложность положения русских, для которых оборона Черного моря – «вопрос существования»: в тот день, когда Англия двинет флот к Дарданеллам с наступательными целями, они, даже приготовившись заранее, не успеют занять на Босфоре достаточно сильные позиции, чтобы его остановить. Переговоры Муравьева в январе 1897 г. в Париже и Берлине на втором этапе кризиса показали, что Россия не может рассчитывать ни на дипломатическую поддержку со стороны Германии в Восточном вопросе, ни на военную поддержку Франции по союзным обязательствам в случае высадки русского десанта на Босфоре[830]. В феврале Петербург отказался от проведения десантной операции.

Но еще в январе на Крите началось восстание под лозунгом присоединения к Греции, и в этих условиях разработанный послами проект реформ даже не был вручен султану. На третьем этапе кризиса выявилась новая расстановка сил: Берлин открыто встал на сторону султана, провоцируя его на войну с Грецией; Лондон предложил предоставить острову автономию в расчете возбудить Восточный вопрос в целом; Вена настаивала на скорейшем подавлении восстания, опасаясь общей вспышки на Балканах. В этом отношении позиции Австро-Венгрии и России совпадали. По предложению Петербурга 18 февраля (2 марта) в Константинополе и Афинах была предъявлена коллективная нота держав с предложением восстановить статус-кво, которая была отвергнута, и международный десант занял северное побережье острова.

В России в действиях критян видели опасный пример для других народов, находящихся под властью Турции. Нелидов рисовал мрачную перспективу: «если грекам удастся взволновать острова, поднять восстание в Македонии, вызвать к бою албанцев, расшевелить болгар и заставить их вместе с сербами тоже вмешаться в дело, то Восточный вопрос во всей своей грозной обширности будет поднят». В условиях обострения ситуации на последнем этапе кризиса Петербург попытался, с одной стороны, координировать свои действия с Парижем, а с другой – разработать соглашение с Австро-Венгрией.

В Петербурге хотели выяснить возможность опереться на 2-ю статью военной конвенции (обязывавшей Францию мобилизоваться в случае австрийской мобилизации), если разгорится масштабный конфликт на Балканах. Консультации показали: позиция Парижа не изменилась. Там считали, что на этом этапе кризиса общая задача союзниц – стать ядром европейского концерта и влиять на других. России следовало удерживать балканские государства от выступлений, Франции – дружескими советами воздействовать на Англию, подчеркивая, что мощности французского флота в Средиземном море достаточно для сдерживания «любой державы, которая проявит поползновение к агрессивным действиям на Востоке». Скрытое, но очевидное предупреждение и в адрес России было услышано. Начавшаяся 6(18) апреля греко-турецкая война побудила Петербург и Вену объединить усилия для давления на правительства балканских стран[831].

Посол в Вене Д. А. Капнист планировал договориться о размежевании между Балканскими государствами за счет территории европейской Турции, за исключением той, что прилегала к Проливам. Воспользовавшись вспышкой национального движения, он предлагал ввести войска Австро-Венгрии и России и провести заранее обговоренный раздел; затем, когда все успокоится – осуществить подготовленный Россией в тайне план овладения Проливами. Прожект, нереальный сам по себе, считали в МИД, связал бы руки России и обязал ее признать право Австро-Венгрии на компенсации, взамен занятия верхнего Босфора. В ходе визита в Петербург 15 (27) апреля 1897 г. австрийского императора Франца-Иосифа I Муравьев и Голуховский устно обменялись мнениями о принципах сохранения статус-кво на Балканах. Свою версию переговоров каждый из министров в мае зафиксировал письменно.