От царства к империи. Россия в системах международных отношений. Вторая половина XVI – начало XX века

Не было и надежных войск для операции. Для проверки боеспособности десантных частей генерал М. В. Алексеев организовал пробную высадку на Малоазиатском побережье, которая сорвалась из-за отказа солдат участвовать в наступательных действиях. В апреле вопрос о Босфорской операции рассматривался на специальном совещании в Ставке с участием Милюкова и Гучкова. Милюков попытался уговорить Алексеева поставить противников аннексий перед свершившимся фактом. Бубнов и его коллеги по Морскому штабу пугали правительство и верховное командование неизбежной в противном случае нейтрализацией Проливов. Однако совещание признало, что экономическая разруха и воздействие революции на армию не позволяют осуществить экспедицию[874].

Соответственно возрастало значение дипломатических инициатив, направленных к той же цели. Пытаясь перетянуть Болгарию на сторону Антанты, Милюков хотел привлечь на помощь французскую и английскую дипломатию, уверяя, что успех замысла привел бы к быстрому краху Турции и решительному перелому в ходе войны. Однако западные союзники делали ставку на Сербию и Грецию и к тому же опасались отвлечения значительных сил России с германо-австрийского фронта на Балканы. В конце апреля выяснилось, что и в Болгарии намерены выжидать, пока военное положение Германии не будет скомпрометировано.

Столь же малопродуктивными оказались и контакты с Константинополем. Был замысел побудить его заключить сепаратный мир, по условиям которого Россия получила бы право военного контроля над Проливами по образцу Ункяр-Искелесийского договора 1833 г. Сначала зондаж показал, что идея сепаратного мира не чужда влиятельным кругам Турции, хотя при этом они не приемлют русского контроля над Проливами. В апреле же в Турции возродились надежды на выход из войны самой России, в связи с которыми возобладали выжидательные настроения[875]. К идее сепаратного мира с Турцией союзники отнеслись более благосклонно, чем к идее перетянуть в лагерь Антанты Болгарию. Однако как английская, так и французская дипломатия хотели бы достигнуть этого за счет отказа Временного правительства от притязаний на Проливы, но Милюков категорически отвергал такую возможность.

Неспособность выполнить свои военные обязательства и непрочность власти Временного правительства поколебали престиж русского союзника. В конце марта – начале апреля на встречах лидеров Антанты обсуждались межсоюзнические отношения без участия России. Одним из главных был вопрос о том, как поставить под контроль ситуацию в России и не допустить ее выхода из войны. Решено было пока ограничиться деятельностью различных союзных миссий, которые помогли бы Временному правительству в борьбе с анархией и пацифизмом, а также ужесточить контроль за военно-экономическими поставками для России. Получив сообщение об этих переговорах, Милюков протестовал против нарушения договоренности о согласованной линии России, Англии и Франции в малоазиатском вопросе и указал, что итальянские претензии на зону близ Проливов для России неприемлемы[876]. В ответ западные союзники оправдывались, заявив, что договоренность с Италией носит предварительный характер. Временное правительство подтвердило отрицательное отношение к обсуждению проектов за его спиной.

На следующем межсоюзническом совещании в апреле в Париже участвовал посол России А. П. Извольский. Однако его не пригласили нате заседания, где рассматривались положение и перспективы военных действий на Западном фронте, что свидетельствовало о недоверии к Временному правительству держав Антанты. С согласия Временного правительства в апреле группа французских и английских парламентариев прибыла в Петроград, чтобы «придать некоторую твердость решениям Временного правительства» и воздействовать на русское общественное мнение «в смысле необходимости доведения войны до конца»[877]. А. Тома доказывал русским министрам и генералам необходимость хотя бы формальной смены внешнеполитических лозунгов, так как «константинопольской мечтой» массы не увлечешь.

В области военно-экономических связей правительство Львова добилось выполнения принятых в январе-феврале 1917 г. постановлений Петроградской межсоюзнической конференции о военных поставках для России. Между тем контроль над ними в значительной мере концентрировался в руках Англии, выступавшей не только исполнителем значительной части русских заказов, но и главным кредитором и перевозчиком. После конференции в Лондоне было создано специальное учреждение – комитет А. Мильнера, на который английское правительство возложило руководство снабжением России с правом принятия окончательных решений. Органом комитета Мильнера в России выступала британская военная миссия снабжения во главе с генералом Ф. Пулем. Между новыми русскими учреждениями и комитетом Мильнера началось противоборство, в котором преимущество, как стороны дающей, было у англичан.