Отбор для дракона. Возлюбленная дракона

– Пигрионы очень умны и преданы своему хозяину, особенно если тот у них первый, – попытался успокоить меня Бертон, когда вечером я поделилась с ним этой новостью. – Твой Красавчик вполне мог сам решиться на такой отважный поступок: найти тебя. И то, что тебе важен этот эликсир, тоже мог понимать, вот и прихватил с собой. А насчет слежки… Думаю, здесь тоже волноваться не нужно. Если бы служба безопасности решила поймать тебя с помощью Красавчика, я бы уже знал об этом. У меня есть надежные осведомители в этой структуре, они доносят мне обо всех действиях своего начальника Чака. К тому же, служанок твоих допрашивали недолго, потом отпустили. А о пигрионе я ничего не слышал. Но все же попробую поспрашивать об этом.

– Спасибо, – я благодарно улыбнулась Бертону и прижала к себе Красавчика, который вел себя точно кот: все время ластился и не хотел уходить с рук. – Так ты у нас такой отважный, оказывается? – тот одобрительно заурчал и ткнулся лбом мне в ладонь.

– Теперь у тебя есть твой эликсир, – заметил Бертон. – Значит, ты можешь стать моей спутницей на балу?

– Бертон, – из моей груди вырвался вздох, – это самая настоящая авантюра.

– Хорошо, – в этот раз он как-то легко дал задний ход. – Не хочешь – не иди. И, наверное, ты права, не будем рисковать. Я предложил это в запале, просто представил, как все будут с тобой общаться, не подозревая, кто скрывается под маской. Было бы забавное зрелище, – в глазах Бертона запрыгали веселые искорки. – Да, я действительно авантюрист, но такой уж уродился. И это не самая лучшая моя черта, но я все же стараюсь проявлять благоразумие, хоть иногда.

Я усмехнулась и покачала головой: Бертон неисправим.

Он больше не заговаривал о бале, однако мысли об этом событии прочно засели в моей голове. Я раз за разом представляла, как возвращаюсь во дворец Рубинового Короля, вижу Аллена – и сердце замирало от тоски по нему. Да, несмотря на то, что чувства Императора ко мне изменились, я продолжала любить его и скучать. И порой даже сожалела, что Бертон спас меня от гнева брата. Возможно, было бы лучше и проще смириться, отдаться на суд Аллена и принять расплату от него самого, тогда бы мне не пришлось медленно сходить с ума в разлуке и без надежды на прощение. И сны… Они тоже все были заполнены Алленом, и пробуждаясь от них, я больше не могла заснуть, ревела в подушку и мечтала хотя бы на миг увидеть его снова, прикоснуться, обнять. Теперь же в такие минуты все чаще стали возникать мысли, что это осуществимо, стоит только решиться посетить бал вместе с Бертоном.

– Просто посмотрю на него издалека, даже не подойду близко, словом не обмолвлюсь, – рассуждала я сама с собой в ночной тишине. – Вдруг эта встреча поможет мне что-то понять? Или вовсе забыть его, вырвать из своего сердца? Вдруг мне станет легче?

Глупая надежда, бесспорно. Но кто мудр, когда влюблен? Любовь сама по себе – сумасшествие, а здравый рассудок неизменно проигрывает ей с разгромным счетом. И мой разум в итоге тоже проиграл, выкинул белый флаг, позволив чувствам диктовать свои условия.

– Еще не поздно все же напроситься к тебе в спутницы? – спросила я с робкой улыбкой у Бертона на следующий день.

– Ты передумала? – он посмотрел на меня с подозрением. – Заразилась от меня духом авантюризма?

– Что-то вроде того, – я пожала плечами.

– Все еще тоскуешь по Аллену? – спросил Бертон без всякой улыбки.

– Да, – ответила честно. – Ты ведь и сам это знаешь. Невозможно вот так все забыть и просто выбросить из сердца. Эта рана еще долго будет кровоточить.

Бертон хотел что-то сказать, но передумал. Опустил глаза и кивнул:

– Хорошо, пойдем на бал вместе.

Бертон сдержал обещание: к балу меня изменили до неузнаваемости.

– Этот шампунь сделает из вас   жгучую брюнетку, – Таиса одну  за другой выставляла на туалетный столик всякие бутылочки и флакончики. – Этими каплями закапаете глаза, тогда они поменяют цвет на несколько тонов. Этот крем сделает кожу более загорелой, а помада – губы пухлыми. Духи… Они довольно резкие, но идеально подойдут для брюнетки.  Действие всей этой косметики продлится до завтрашнего утра. Вы пока преображайтесь, госпожа, а я подготовлю ваш наряд.

За свою жизнь я неоднократно меняла оттенок волос: мой натуральный цвет – русый, поэтому диапазон для экспериментов был огромен. Однако жгучей брюнеткой пока побыть не довелось. Не могу сказать, что этот тон мне не шел, но выглядела я более чем необычно. Глаза тоже поменяли цвет, стали светлее и менее яркими. Крем оказался чем-то вроде автозагара и сделал кожу золотистой и свежей. Эта деталь в моем новом облике, пожалуй, нравилась мне больше всего. В остальном же в зеркале отражалась девушка, лишь отдаленно похожая на меня. Я нанесла духи и поморщилась: тяжелые, с горчинкой. Добровольно никогда бы такими не надушилась.

Платье… Я уже так привыкла к красным оттенкам, что зеленый теперь казался  каким-то чужеродным. Тем не менее, к моему образу он шел: малахитовый шелк прекрасно дополнялся черным кружевом и вышивкой.