Отбор для (не)правильного принца

Я представила себя на сцене в нежно-голубом платье. Я пела о любви, и мой голос, сильный, звучный, чарующий, разносился под сводами камерного зала. В лице Трайна я читала восхищение мной, моей песней и особенно голосом.

Стоп, а почему Трайн? Я же должна петь для Корвиля?

Да какая вообще разница! Очарую обоих принцев.

Но я хочу, чтобы мой голос был способен на это. Хочу петь так, чтобы принц влюбился в меня. Очень-очень хочу.

Я сосредоточилась на своём желании и почувствовала, как по горлу вниз спускается приятное тепло, окутывает лёгкие, диафрагму, наполняет всё тело лёгкостью и радостным предвкушением.

Я попробовала пропеть несколько нот. Но, поскольку делать это громко, во весь голос, не решилась, то и понять, получилось или нет, было сложно.

Что ж, даже если я и проиграю сегодня, всегда смогу сказать, что сделала это намеренно, по приказу старшего принца. Но мне почему-то казалось, что всё у меня получится. Ведь я очень-очень этого хочу.

31

Леди Итера выбрала для меня нежно-голубое платье, и я сочла это добрым знаком. Позволила Гилде уложить мне волосы в тугую косу, выпустив из неё несколько завитков, красиво обрамлявших лицо. Невинность и очарование — то, что нужно. Я осталась довольна своим отражением и, поблагодарив служанку, вышла из покоев.

Перед самым входом в зал леди Итера стиснула мои пальцы и тут же отпустила, потому что к нам уже приближалась герцогиня Штанхольм со своей компаньонкой.

— Всё будет хорошо, — ещё раз пообещала я, но теперь волнение настигло и меня тоже, потому что зал был полон.

На первых трёх рядах сидели оба принца и толпа придворных. Справа от Корвиля оставалось одно свободное место, похоже, ждали королеву.

Невестам с их компаньонками достались четвёртый и пятый ряды стульев — самые последние, расположенные у выхода. Похоже, сбежать отсюда будет легче, чем пробраться к сцене, учитывая сколько недружелюбно настроенных соперниц встретится по пути.

Мы с леди Итерой, а за нами и Амелия с компаньонкой заняли последние четыре места в последнем ряду. Герцогиня уселась рядом со мной и, едва устроившись, тут же прошипела мне на ухо:

— Даже и не надейся победить. Королевой буду я!

— Это мы ещё посмотрим, — буркнула в ответ и тут же замолчала, потому что в зал вошла её величество.

Она была в сопровождении только одной фрейлины, остальные уже расселись в зале. Все встали и, когда Сигурда проходила вдоль рядов, женщины приседали в реверансе, мужчины кланялись.

Я обернулась к герцогине Штанхольм, она пристально следила за продвижением королевы. Заметив моё внимание, Амелия скривилась и одарила меня злым взглядом.

Да, наверное, приятно, когда тебя так приветствуют, а ещё ждут и не начинают конкурс, к которому ты имеешь отношение только как зритель. Хотя вся эта толпа придворных наверняка считает, что мы здесь собрались исключительно с целью их развлечь. Вон сколько набралось. Уверена, теперь на каждом испытании будет такой аншлаг. А чем больше зрителей, тем масштабнее позор.

Что-то я не о том думаю.

Или, наоборот, о том? Теперь я уже не была так уверена в своём решении. Что если мои слова окажутся глупыми? Что если я буду выглядеть влюблённой дурочкой? Вдруг вся моя песня окажется полной ерундой?

Ладно, буду надеяться, что тот, о ком я буду петь, не поймёт. И посмотрим, что приготовили мои соперницы.

На сцену поднялся лорд Трескотт. Сначала он поприветствовал королеву, затем принцев, а после всех остальных. Рассказал для придворных, которые были ещё не в курсе, что каждая невеста приготовила песню для принца Корвиля. И сейчас мы будем демонстрировать им свои таланты.

Похоже, последовательность выхода поменялась, потому что первой на сцену позвали меня.

Я судорожно вдохнула, затем выдохнула. Сердце забилось пойманной птицей.

Боги помогите мне!

Леди Итера крепко сжала мою ладонь, и я поднялась со стула.

Штанхольмиха сдвинулась вперёд на сиденье, и теперь её коленки, укрытые молочного цвета платьем, перегораживали мне выход. Я повернулась к ней, но герцогиня усиленно меня не замечала, обсуждая ноты со своей компаньонкой.

Ладно, я с тобой позже разберусь.

Пришлось продвигаться к центральному проходу. Поскольку я сидела с другого края, выбиралась к проходу довольно долго.

— Графиня Делия Ринари! — повторил Трескотт громче. — Вы слышите меня?

— Я вас слышу, лорд Трескотт! — так же громко ответила ему. Во мне начинало закипать раздражение.

Теперь, когда я стояла в проходе, меня было хорошо видно и слышно. Придворные начали оборачиваться на меня и шептаться.

Я выпрямила и без того прямую спину, вздёрнула вверх подбородок и почти твёрдым шагом двинулась к сцене.

— Милая графиня, что ж вы так долго? — мягко, но с издёвкой поинтересовался Трескотт. — Мы устали ждать.

Из зала послышались смешки.

Я вспыхнула. Пальцы сами сжались в кулаки. На меня смотрели сотни глаз, в них не было ни тепла, ни сочувствия, только жажда зрелища. Им было всё равно, рукоплескать мне или улюлюкать. И ко второму они сейчас были намного ближе. Почти на грани.

Я поняла, что если сейчас не начну нападать сама, меня сожрут.