Отбор в гарем, или 50 оттенков любви

– Конечно! Я ведь поставила на него! – мне удалось улыбнуться, и его высочество тоже повеселел. Похоже, мое угнетенное состояние его беспокоило больше, чем он готов был признать. – Буду держать за Руша кулачки! – добавила я.

– Что ты будешь делать? – не понял принц. 

И тут я поняла, что в очередной раз выдала себя.

Как выкручиваться? Не рассказывать же его высочеству о земных суевериях, истоков которых я и сама не знала!

– В детстве я верила, – начала сочинять на ходу, – что, если изо всех сил пожелать, чтобы что-то сбылось – оно обязательно сбудется. Я сжимала кулаки, и это помогало мне сосредоточиться на желании. 

– И что – сбывалось? – заинтересовался Нибу Иру. 

– Иногда. В семье привыкли к этой моей манере, и часто шутили: «Держи за нас кулачки, Эва!» – когда готовились совершить поступок, исход которого неизвестен. 

– Что ж. Тогда, Жемчужина, держи кулачки за Руша, – принц улыбнулся заговорщицки и одновременно с какой-то затаенной нежностью. Похоже, мой рассказ его растрогал.

– Уже! – я указала взглядом на свои руки. 

Финальный забег стартовал. В нем участвовало три скакуна. В этот раз им предстояло бежать всего пять кругов. Но и времени на раскачку не было. Экономить силы, держась где-то посередке, не имело смысла. Жокеи погоняли лошадей, не щадя их сил. Вперед вырывался то один, то другой скакун. Выносливость великолепных в своей стремительности животных не могла не восхищать. 

– Руш! Руш! – восклицала я, словно могла передать императорскому скакуну часть своих сил. – Давай! Поднажми!

– Хей! Хей! Руш, не подведи! – выкрикивали многие Принимающие вокруг меня. 

Только теперь стало ясно, что на лошадь, принадлежащую императору, поставила не я одна. Глянула искоса на его высочество. Нибу Иру не кричал, не размахивал руками. Он откинулся на спинку скамьи, сложил руки на груди и застыл, не двигаясь. Но я заметила, каким напряженным взглядом следит он за Рушем. Как учащенно ходит грудная клетка принца и трепещут крылья породистого тонкого носа с горбинкой. 

Скакуны промчались три круга и вышли на четвертый. 

Руш вырвался на полкорпуса вперед. 

Я понимала, что это еще ничего не значит: за два круга что угодно может произойти! И все же в моем сердце крепла уверенность, что в этот раз Руш придет первым. Ставки на финальный забег были огромны. Даже та относительно небольшая сумма, которую я поставила, в случае победы вернулась бы ко мне с десятикратной прибылью! 

А ведь я уже полностью возместила себе все, что поставила, когда получила выигрыш после одного из промежуточных забегов. «Отдать бы все, что получу, бедному Джано Рейну!» – мелькнула мысль. Я тут же отвергла ее: будущий водник ничего от меня не примет! Еще и почувствует себя униженным, если я сделаю такое предложение… 

– Ру-у-уш! – взорвались криком трибуны.

Я вздрогнула, выпала из задумчивости. 

Лошади вышли на финальный пятый круг и уже успели преодолеть больше половины расстояния. Императорский скакун шел впереди, оторвавшись от соперников на целый корпус! Как ни напрягали силы две другие лошади, как ни погоняли их наездники, но догнать Руша им не удавалось. 

– Ну же! Ну! – не в силах молчать, я снова присоединилась к крикам и даже пару раз притопнула ногами в нетерпении. 

Финишная прямая проходила прямо под императорской ложей, так что сейчас вся тройка соперников неслась в нашу сторону. Я могла видеть и лошадиные морды, и сосредоточенные лица жокеев. Привстав, впилась в них взглядом. 

Как раз в этот момент наездник, который правил скакуном по кличке Сельв, прижался щекой к шее своего коня, и я увидела, как раздвоенный язык мужчины воткнулся в плотную лошадиную шкуру. На скулах жокея что-то блеснуло, и я могла поклясться, что это чешуйки, а не капли пота! Сельв всхрапнул на ходу и вдруг ускорился, словно в его жилы влили литр энергетика. Догнал императорского скакуна и пошел с ним ноздря в ноздрю. 

Трибуны взвыли. Я – тоже! 

Неужели Руш проиграет?! Неужели он ни разу не приходил первым только потому, что на его спине сидит обычный человек, а не демон?!

Наверное, мне следовало сообщать о своем наблюдении принцу, потребовать, чтобы скачки остановили, но я, как завороженная, наблюдала за тем, как лошади преодолевают последний десяток метров. Руш очень старался. С морды Сельва клочьями падала пена. У меня появилось подозрение, что несчастный скакун не выживет после этой гонки. 

«Бом-м-м!» – артефакт, выполнявший роль датчика, регистрирующего пересечение финишной черты, подал сигнал. Скакуны пролетели еще с десяток метров, замедляясь. Потом жокеи спрыгнули со спин своих лошадей, но не позволили им стоять на месте: повели по кругу. Руш выглядел усталым, но шел уверенно, как и третий участник забега. А вот Сельв начал пошатываться, всхрапывать, дергать головой, будто ему в ухо залетело кусачее насекомое. 

– Что это с ним? – произнес Нибу Иру с недоумением. 

И я, наконец, озвучила свои наблюдения:

– Жокей Сельва – демон. У него раздвоенный язык и чешуйки на лице. Он вонзил свой ядовитый язык в шею скакуна незадолго до финиша. Сначала Сельв ускорился, но теперь ему с каждым шагом становится все хуже!