Отчаяние

"Во-первых , не его, а меня. Пожалуйста, не спутай! Во-вторых , не похороны, а сожженiе. Орловiус  скажет  пастору о моих  достоинствах , нравственных , гражданских , супружеских . Пастор  в  крематорской часовнe произнесет  прочувствованную рeчь. Мой гроб  под  звуки органа тихо опустится в  преисподнюю. Вот  и все. Затeм ?"

"Затeм  -- Париж . Нeт , постой, сперва всякiя {140} денежныя формальности. Мнe, знаешь, Орловiус  надоeст  хуже горькой рeдьки. В  Парижe остановлюсь в  отелe -- ну вот , я знала, что забуду, -- подумала, что забуду, и забыла. Ты меня как -то тeснишь... Отель... отель... Малерб ! На всякiй случай -- черный сундук ".

"Так . Теперь важное: как  только ты прieдешь в  Париж , ты меня извeстишь. Как  мнe теперь сдeлать, чтобы ты запомнила адрес ?"

"Лучше запиши, Герман . У меня голова сейчас  не работает . Я ужасно боюсь все перепутать".

"Нeт , милая моя, никаких  записыванiй. Уж  хотя бы потому, что записку все равно потеряешь. Адрес  тебe придется запомнить, волей-неволей. ?то абсолютно необходимо. Категорически запрещаю его записывать. Дошло?"

"Да, Герман . Но я же не могу запомнить..."

"Глупости. Адрес  очень прост . Пострестант . Икс ". -- (я назвал  город ).

"?то там , гдe прежде жила тетя Лиза? Ну да, это легко вспомнить. Я тебe говорила про нее. Она теперь живет  под  Ниццей. Поeзжай в  Ниццу".

"Вот  именно. Значит , ты запомнила эти два слова. Теперь -- имя. Ради простоты я тебe предлагаю написать так : Мсье Малерб ".

"Она вeроятно все такая же толстая и бойкая. Знаешь, Ардалiон  писал  ей, прося денег , но конечно..."

"Все это очень интересно, но мы говорим  о дeлe. На какое имя ты мнe напишешь?"

"Ты еще не сказал , Герман ".

"Нeт , сказал , -- я предложил  тебe: Мсье Малерб ". {141}

"Но как  же, вeдь это гостиница, Герман ?"

"Вот  потому-то. Тебe будет  легче запомнить по ассоцiацiи".

"Ах , я забуду ассоцiацiю, Герман . ?то безнадежно. Пожалуйста, не надо ассоцiацiй. И вообще -- ужасно поздно, я устала".

"Хорошо. Придумай сама имя. Имя, которое ты навeрное запомнишь. Ну, хочешь -- Ардалiон ?"

"Хорошо, Герман ".

"Вот  великолeпно. Мсье Ардалiон . Пострестант . Икс . А напишешь ты мнe так : Дорогой друг , ты навeрное слышал  о моем  горe и дальше в  том  же родe. Всего нeсколько слов . Письмо ты опустишь сама. Письмо ты опустишь сама. Есть?"

"Хорошо, Герман ".

"Теперь, пожалуйста, повтори".

"Я, знаешь, прямо умираю от  напряженiя. Боже мой, половина второго. Может  быть, завтра?"

"Завтра все равно придется повторить. Ну-с , пожалуйста, я вас  слушаю".

"Отель Малерб . Я прieхала. Я опустила письмо. Сама. Ардалiон , пострестант , Икс . А что дальше, когда я напишу?"

"?то тебя не касается. Там  будет  видно. Ну, что-же, -- я могу быть увeрен , что ты все это исполнишь?"

"Да, Герман . Только не заставляй меня опять повторять. Я смертельно устала".

Стоя посреди кухни, она расправила плечи, сильно затрясла откинутой головой и повторила, ероша волосы: "Ах , как  я устала, ах ..." -- и "ах " перешло в  зeвоту. Мы отправились спать. Она раздeлась, {142} кидая куда попало платье, чулки, разныя свои дамскiя штучки, рухнула в  постель и тотчас  стала посвистывать носом . Я лег  тоже и потушил  свeт , но спать не мог . Помню, она вдруг  проснулась и тронула меня за плечо.

"Что тебe?" -- спросил  я с  притворной сонливостью.

"Герман , -- залепетала она, -- Герман , послушай, -- а ты не думаешь, что это... жульничество?"

"Спи, -- отвeтил  я. -- Не твоего ума дeло. Глубокая трагедiя, -- а ты -- о глупостях . Спи, пожалуйста".

Она сладко вздохнула, повернулась на другой бок  и засвистала опять.

Любопытная вещь; невзирая на то, что я себя ничуть не обольщал  насчет  способностей моей жены, тупой, забывчивой и нерасторопной, все же я был  почему-то совершенно спокоен , совершенно увeрен  в  том , что ея преданность безсознательно поведет  ее по вeрному пути, не даст  ей оступиться и -- главное -- заставит  ее хранить мою тайну. Я уже ясно представлять себe, как , глядя на ея наивно искусственное горе, Орловiус  будет  опять глубокомысленно сокрушенно качать головой, -- и, Бог  его знает , быть может  подумает : не любовник  ли укокошил  бeднаго мужа, -- но тут  он  вспомнит  шантажное письмо от  неизвeстнаго безумца.

Весь слeдующiй день мы просидeли дома, и снова, кропотливо и настойчиво, я заряжал  жену, набивал  ее моей волей, как  вот  гуся насильно пичкают  кукурузой, чтобы набухла печень, К  вечеру она едва могла ходить. Я остался доволен  ея состоянiем . {143} Мнe самому теперь было пора готовиться. Помню, как  в  тот  вечер  я мучительно прикидывал , сколько денег  взять с  собой, сколько оставить Лидe, мало было гамзы, очень мало. У меня явилась мысль прихватить с  собой на всякiй случай цeнную вещицу, и я сказал  Лидe:

"Дай-ка мнe твою московскую брошку".

"Ах  да, брошку", -- сказала она, вяло вышла из  комнаты, но тотчас  вернулась, легла на диван  и зарыдала, как  не рыдала еще никогда.

"Что с  тобой, несчастная?"