Отчаянный холостяк

– Признаюсь: Хмурый – это одно из моих имен, – ответил Джошуа. – Так что позвольте мне попытаться немного исправиться и сделать вам комплимент по поводу вашего сегодняшнего наряда. – Гвин успела только улыбнуться, а Джошуа добавил: – На нем больше золотых галунов спереди, чем у меня на всей военной форме.

– Майор! – закричала Гвин, не зная смеяться или укорять его. – Если не считать цвет, то это фактически копия наряда, который носила королева Пруссии. Это гусарские галуны, и вы из всех людей должны были их узнать.

– Как я понимаю, мадам, вы кое-что напутали. Я не гусар. Я – морской пехотинец. Гусары ездят на лошадях. Морские пехотинцы несут службу на кораблях. Их едва ли можно назвать одним родом войск.

– Я и не говорила, что они… – Гвин увидела, как блестят его глаза, и выдохнула: – Вы меня дразните. Это так нетипично для вас, сэр.

Джошуа явно с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться. Ему было весело, и уголки его губ так и норовили подняться вверх.

– Я же сказал, что попытаюсь немного исправиться.

– Но начинать с насмешек – не лучший вариант.

– Хорошо. – Джошуа слегка поклонился. – Вы сегодня с утра исключительно красивы, леди Гвин, с золотыми галунами или без них. Простите, если намекал на что-то другое.

Затем он повернулся к леди Хорнсби:

– Рад познакомиться с вами, мадам. А теперь, если вы простите нас с леди Гвин, нам пора. Я обещал сегодня утром покататься вместе с ней на лошадях и уже опоздал к оговоренному времени.

– Не хочу задерживать ни одного из вас, – ответила графиня, в глазах которой блестели веселые искорки. – Гвин, я не понимаю, почему ты не находишь майора очаровательным. Мне он кажется просто прелестным.

Это потому, что леди Хорнсби никогда не видела Джошуа грубым, властным или заносчивым. И он никогда не говорил ей ничего оскорбительного.

Мама все еще внимательно смотрела на Гвин, словно изучала изменения в выражении ее лица.

– Где твоя горничная, Гвин?

– С нами поедет один из конюхов, тетя, – ответил Джошуа.

– Я предполагаю, что в таком случае все в порядке, – кивнула мама. – И обязательно возвращайтесь ко времени визита Беа и Грея. Я хочу убедить их остаться на ужин.

– Хорошо, мама, – ответила Гвин.

Она отправилась к двери, не желая больше ни одной лишней минуты откладывать уроки по стрельбе. Джошуа поклонился двум дамам и последовал за ней.

– Чем вызвано такое ваше прекрасное настроение сегодня утром? – спросила Гвин, когда они спускались по ступенькам. – Это на вас совсем не похоже.

– Вы уверены? – спросил он с манерной медлительностью. – Леди Хорнсби назвала меня просто прелестным.

– Это означает, что для нее будет просто прелестно заполучить вас в свою постель, – сухо заметила Гвин.

Джошуа резко повернулся к ней.

– Вы шутите?

– О, поверьте мне, она славится своими молодыми любовниками, которых стала заводить после смерти мужа. – И до этой минуты Гвин восхищалась ею за это. Почему бы даме в годах не заводить молодых любовников? – И графиня особенно любит офицеров – гусаров и прочих. По крайней мере, так я слышала.

– Хм, – задумчиво произнес Джошуа. – Простите меня, но мне кажется, что вы ревнуете. Или завидуете.

– Да вы с ума сошли! – фыркнула Гвин и сбежала вниз по лестнице. – Мне нет дела до того, с кем вы ложитесь в постель, Джошуа. Мне без разницы: затащите вы туда половину вдовушек в Лондоне или не затащите.

– Для этого потребуется много сил и энергии, которых у меня просто нет, – ответил он. – И у меня и так тут будет много забот с вашими шалостями и эксцентричными желаниями.

– Какими шалостями и эксцентричными желаниями? – едко спросила Гвин.

– Например, вы заставляете меня научить вас стрелять.

Ну, это отрицать она не могла. Поэтому, спустившись с крыльца, Гвин поспешила к мерину, которого специально для нее конюх подвел к подставке для посадки на лошадь. Гвин обернулась на Джошуа и увидела, что идет он даже медленнее, чем обычно, и осматривает улицу. Да и по ступеням он спускался медленнее ее.

О боже, ему же, наверное, трудно сесть в седло! Может, он с ужасом думает о том, что это придется сделать, и всячески оттягивает момент. Но, к ее удивлению, как только Джошуа оказался на улице, он подошел к подставке, поднялся на нее, ухватился за седло, надетое на приготовленную для него кобылу, и через несколько секунд уже сидел на лошади.

Это произвело на Гвин впечатление. Сколько еще подобных подвигов, требующих физических усилий, он способен совершить со своей раненой правой ногой? Она очень хотела это узнать. Но только после того, как он научит ее стрелять.

Джошуа поехал вперед, пустив лошадь быстрым шагом, Гвин последовала за ним, с интересом наблюдая за его ездой. Кобыла хорошо ему подчинялась, и вскоре Гвин пришлось прилагать усилия, чтобы не отстать. Но, завернув на дорогу, на которую совсем недавно заворачивал Джошуа, Гвин его не увидела. Куда он подевался? И как такое могло произойти?

Конюх, который следовал за ними на почтительном расстоянии, подъехал к ней и теперь держался рядом.

– Вы знаете, куда мы едем? – спросила она у него.

– Да, миледи. Я сегодня туда ездил с майором.