Отчаянный холостяк

– О боже, я не должна была так отвечать. Очень неудачно! Но когда я подумала про твой комплимент и поняла, что ты не сравниваешь меня с самой луной, он мне понравился. Ни одна женщина не станет жаловаться, если ее называют богиней и королевой. – После этого Гвин добавила очень язвительно: – Это определенно лучше, чем если мне говорят, что мои бедра прекрасно подходят для рождения детей.

– Кто-то именно так выразился? – поразился Джошуа.

– Пока со мной танцевал. Клянусь.

Джошуа покачал головой:

– Даже у меня хватило бы ума не сказать ничего подобного, пытаясь добиться расположения женщины.

– Надеюсь, что нет, – ответила Гвин с улыбкой.

Ее улыбка могла растопить камень, а Джошуа не был таким стойким, каким следовало бы.

К этому времени они уже добрались до оранжереи. Гвин распахнула дверь, которая открывалась в сад, и поспешила к печке, благодаря которой в оранжерее было уютно и тепло даже холодным весенним вечером. Гвин поднесла щепку к огню, горевшему в печи, и стала зажигать от нее свечи. Джошуа предпочел бы вместе с ней остаться в темноте, но не хотел пугать ее, сообщая об этом.

Гвин явно нервничала и болтала о чудесах архитектуры при строительстве этой оранжереи: как Грейкурт заменил шиферную кровлю на стеклянную, как он использует печки для ее обогрева вместо открытого огня, потому что так лучше для апельсиновых деревьев.

Джошуа едва ли слышал остальное. Он просто наслаждался видом этой женщины в бальном платье, которое можно было бы посчитать фривольным для восемнадцатилетней девушки, но для женщины в возрасте Гвин оно подходило идеально. Несмотря на девственно-белый цвет, лиф был невероятно искушающим, с низким вырезом, и прекрасно подчеркивал округлую форму ее груди. Под правой грудью начиналась то ли золотая лента, то ли вышивка – как раз с того места, где находилась завышенная талия, диагонально спускалась оттуда к подолу слева и пару раз огибала платье в нижней части.

Гвин напоминала ему рождественский подарок, обернутый белой бумагой и завязанный золотой лентой. Казалось, что требовалось только дернуть за ленточку, чтобы открыть подарок и увидеть все прекрасное, что скрывается внутри. Так еще может раскрываться цветок. Именно это и хотелось сделать Джошуа: раскрыть каждый сантиметр ее тела и смотреть на него, любоваться тем, что сейчас оставалось закрыто.

– Начнем? – спросила она, и от ее грудного голоса его приятная фантазия стала еще более яркой.

«Она говорит о танцах, идиот, а не о том, как воплотить в жизнь твою фантазию. Прекращай эти грязные мысли!»

– Предупреждаю тебя: это может не сработать, – сказал Джошуа, когда Гвин приблизилась к нему.

– Но попробовать-то мы можем, – легким тоном ответила она.

Рядом с тем местом, где он стоял, находился белый плетеный диванчик с подушками. Гвин забрала у Джошуа трость и прислонила к диванчику. Затем замерла, рассматривая ее.

– Это новая трость.

Джошуа удивился, что она это заметила.

– Мне подарил ее один приятель после того, как я сегодня сломал мою старую.

– Какой приятель? – спросила Гвин, затаив дыхание.

– Заместитель военного министра.

– О, да. Я забыла, что ты сегодня ходил с кем-то встречаться. Все хорошо прошло?

– Достаточно хорошо.

Джошуа определенно не мог пожаловаться на трость с лезвием, которую нашел в магазине «Беннетт и Лейси», а также пару пистолетов, предназначенных для путешественников, которые подходили ему гораздо лучше, чем разукрашенный пистолет герцога. И еще оружейный мастер взял заказ на трость с пистолетом, спрятанным в ручке, хотя готова она будет только через неделю.

– Эта трость кажется немного толще, чем твоя старая, – заметила Гвин. – В ней тоже скрывается лезвие?

– Да. А почему ты спрашиваешь? Хочешь теперь поучиться искусству владения шпагой? – Ее глаза тут же радостно загорелись, и Джошуа поспешно добавил: – Это была шутка.

– Мы можем давать уроки друг другу, – заявила Гвин с хитрой улыбкой. – Я научу тебя вальсировать, а ты научишь меня владению шпагой.

– Давай не будем опережать события. Я еще не уверен, смогу ли вообще вальсировать.

– Да, ты прав. – Гвин подошла к нему. – Для первой позиции…

– Подожди минутку. – Джошуа уже чувствовал себя неуверенно без трости – нетвердо стоял на ногах. – Сколько позиций в этом танце?

Гвин старалась не смотреть ему в глаза, когда снимала перчатки, потом бросила их на подушки.

– Всего девять.

– Девять?! Да ты с ума сошла!

– Давай просто попробуем первую, хорошо?

– Если ты настаиваешь.

Но раз она сняла перчатки, то и Джошуа тоже снял свои.

Гвин встала рядом с ним, положила левую руку ему на спину, слегка его приобняв, а его правую руку точно таким же образом на спину себе. Джошуа почувствовал себя немного увереннее. Может, все-таки у него получится этот танец.

– Теперь поставь левую ступню так, чтобы она смотрела вперед, а правую перпендикулярно ей. Вот так, – показала Гвин.

Джошуа уставился на идеальную букву «V», сформированную ее ступнями, и почувствовал полное поражение.

– Прости, дорогая, но мои правая икра и ступня не могут двигаться таким образом.