Отдел деликатных расследований

…Когда Ульф вернулся, время было уже почти обеденное. Карл уже ушел – он предпочитал съедать свой сэндвич в парке по соседству, а Эрик, который любил обедать у себя за столом, перелистывал журнал, посвященный рыбалке.

– Ты жив, – отметила Анна, когда Ульф вошел в кабинет.

Эрик поднял от журнала глаза.

– Он действительно существует?

Ульф улыбнулся.

– Да, я остался в живых – и он действительно существует. Исключительно обаятельная личность. Вежлив. Всем интересуется. Именно такой, каким и должен быть комиссар полиции.

Анне не терпелось услышать подробности:

– А чего ему было нужно? Тебя повысят? Нас всех повысят?

– Или хотя бы отправят на пенсию пораньше? – добавил Эрик.

– Нет, – ответил Ульф. – На этот счет ничего сказано не было.

– И? – продолжала Анна. – Зачем он тебя вызывал?

– Простите, – сказал Ульф. – Я не могу об этом говорить.

Анна и Эрик уставились на него в полном недоумении.

– Но мы же коллеги, – сказала Анна. – Мы всегда рассказываем друг другу о том, что происходит. Иначе… – Тут она пожала плечами так, что стало ясно: ситуация грозит полным крахом деликатных расследований не только в Мальмё, но и, вполне может быть, по всей Южной Швеции.

– Да, – сказал Эрик. – У нас здесь нет секретов.

Но Ульф был непоколебим.

– Я дал комиссару слово, что не буду обсуждать это дело ни с кем. Мне очень жаль, но это означает и вас.

Анна снова пожала плечами.

– Превосходно, – сказала она. – Так, значит, тому и быть.

– Мне правда очень жаль, – попытался объясниться Ульф. – Мне ужасно хотелось бы вам рассказать, но я просто не могу. Поставь себя на мое место – ты бы сделала то же самое.

Это возымело эффект. Перестав обижаться, Анна предложила ему вместе пообедать в кафе, где она собиралась рассказать ему последние новости по делу Сигне Магнуссон.

– Что-то здесь происходит странное, – сказала она. – Такое ощущение, что кто-то пытается ловить рыбку в мутной водице.

Эрик поднял было на них взгляд, но потом снова уткнулся в журнал.

– Это дело было странным с самого начала, – согласился Ульф.

Когда они пришли в кафе, все столики у окна оказались уже заняты, и им пришлось сесть в задней части зала. Лучшие места были оккупированы буйной студенческой компанией, которая не обращала внимания ни на кого вокруг, а их вопли и смех заглушали разговоры за соседними столиками. Ульф поглядел на них с легким сожалением.

– Неужели мы были такими же? – спросил он.

Анна подняла глаза от меню:

– Да, думаю, именно такими. На самом деле ничего не меняется.

– И все же, – сказал Ульф. – В этом возрасте и понятия не имеешь, что рано или поздно ты изменишься, верно? Когда тебе двадцать, невозможно представить, каким ты будешь в сорок.

– Это что, английское стихотворение? – раздумчиво спросила Анна. – Срывайте розы поскорей…

– Подвластно все старенью…[9]

Это произвело на Анну впечатление.

– Не думала, что ты так хорош в поэзии.

– Не так уж я и хорош, – ответил Ульф. – Нас заставляли учить стихи в школе. И мне, в общем-то, это нравилось – в отличие от остальных. Стриндберг, Эрик Аксель Карлфельдт; кое-кто из немцев; немного Шекспира. Кое-что из этого застряло у меня в голове. Но немного. – Тут он припомнил еще кое-что. – Ах да. Гомер. Мы читали Гомера.

– На греческом? – спросила она.

– Нет, на шведском. Гомер совсем неплохо звучит на шведском. Стоит только поменять имена – и получится типичная сага. Перевод Лагерлёфа. Помню, я тогда еще представлял, что действие «Одиссеи» разворачивается в Стокгольмском архипелаге. В том возрасте я еще не очень представлял, как, собственно, выглядит Греция. – Он помолчал, разглядывая меню. – Расскажи мне о Сигне. Чего там новенького.

Анна подалась вперед; за соседним столиком сидела женщина, которая подслушивала, пока они разговаривали о поэзии, и теперь Анна понизила голос.

– Так вот. Заявление об ее исчезновении было подано пять дней назад. Молодая женщина по имени Линнеа Эк, студентка университета, сообщила в местный полицейский участок о том, что ее подруга не явилась на встречу. Они обе имеют какое-то отношение к студенческому любительскому театру, и встреча эта была запланирована уже давно. То есть встреча была важная, и ей показалось странным, что подруга не пришла.

– Она попыталась дозвониться Сигне на мобильный – без успеха. Телефон был выключен и так с тех пор и не включался. Потом она попробовала связаться с ее родителями, но, как оказалось, они сейчас находятся в Японии. Позднее нам удалось с ними поговорить – они очень обеспокоены, как ты можешь себе представить. Никакого света на это дело пролить они не смогли.

Ульф спросил о других друзьях Сигне – в особенности о Бим.

– Я с ней поговорила, – ответила Анна. – Сначала она нервничала, решив, что я пришла снова поднять вопрос о ее недавнем поведении, но расслабилась, узнав, что дело совсем в другом. Сказала, что это очень непохоже на Сигне – исчезать, не сказав никому ни слова. С ее слов, Сигне публикует в социальных сетях чуть ли не каждый свой шаг. За ней легко можно проследить по ее постам.

– И как там с постами? – спросил Ульф.

Анна ответила, что в последнее время их не было.