Отдел убийств: год на смертельных улицах

И немалую роль в этом сыграл Лэндсман: раскрываемость его группы выше 75 процентов – лучшая в смене Д’Аддарио. У групп Нолана и Макларни полосы везения были осенью; теперь, под конец года, уже бригада Лэндсмана щелкает одно дело за другим.

На два месяца они просто разучились ошибаться. Началось это с Даннигена, расследовавшего засаду из-за наркотиков на площади Джонстон, затем Пеллегрини раскрыл непредумышленное в Аламеде – какой-то идиот баловался с новеньким самозарядным пистолетом и случайно убил четырнадцатилетнего ребенка. Потом Холли, Рикер и Данниген вместе раскрыли пару бытовух, а через неделю Рикер с трудом вытянул убийство на наркорынке Голд и Эттинг. В течение следующего месяца каждый в группе раскрыл как минимум еще по одному делу, причем управляясь всего за пару дней. При таком везении, сопровождавшем группу повсюду, кое-что перепало даже Пеллегрини, который однажды зимним вечером снял трубку и получил вторую смерть от огнестрельного ранения, причиненного по неосторожности. Казалось, сама судьба почувствовала, что задолжала ему извинения.

Сегодня, если будет время, Лэндсман может подойти к своему столбцу на доске и удовлетворенно полюбоваться черными чернилами. Двенадцать раскрытых дел в ряд, а это – странное нападение с ножом на фабрике у Бреминг-хайвей, где на вечерней смене трудились триста работников, – он не позволит такому идиотизму покончить с его светлой полосой. Девушку убивают на фабрике в рабочее время, а в итоге худанит? Хрена с два, думает Лэндсман. Тут где-то кроется данкер, осталось только его найти.

Когда ранее Грауль и Кинкейд прибыли на фабрику «Левер Бразерс», их провели на второй этаж главного корпуса и показали тело Эрнестины Хаскинс, тридцатилетней управляющей столовой, погибшей в мужском туалете. На теле множество ножевых ранений, но убил ее порез, задевший яремную вену. Блузка и лифчик задраны, намекая на мотив изнасилования, а кровавые брызги на перегородке туалета и защитные раны на руках указывали на короткую борьбу. Орудие убийства – скорее всего, длинный кухонный нож, – отсутствовало.

Столовая была закрыта после ужина, но не заперта и доступна для всех в здании. Перед тем, как произошло убийство, Хаскинс с двумя коллегами прибирались и готовились уходить; уже только по этой причине работники столовой заслуживали особого внимания. Один нашел тело, второй был с Хаскинс на кухне всего за несколько минут до преступления.

Дождавшись окончания смены, детективы осмотрели место, прошлись по столовой и проверили весь второй этаж в поисках кровавого следа или чего угодно странного. Во время пересменки незадолго до полуночи Кинкейд спустился к внешним воротам и наблюдал, как на пропускном пункте расписываются и выходят рабочие фабрики. Он смотрел каждому мужчине в лицо, затем – на обувь и штанины, надеясь найти обличительные красновато-бурые пятна.

Грауль тем временем проверял наводку, полученную при допросе одного из сотрудников столовой. На вопрос, не было ли у Эрнестины Хаскинс любовников или воздыхателей на работе, тот назвал работника, который действительно оказался на смене. Вызванный охранниками, он пришел в столовую и не выразил удивления, когда ему сообщили об убийстве. Само по себе это мало что значило: слухи об убийстве облетели фабрику еще до прибытия детективов. Но любопытно то, с какой легкостью он признался, что интересовался Эрнестиной Хаскинс. Он знал, что девушка замужем – и все-таки она показалась ему более чем дружелюбной, и он решил, что Хаскинс готова рискнуть.

Кинкейд с Граулем внимательно осмотрели его одежду, но не нашли ни пятен, ни прорех. Руки – чистые и без ранений, лицо не поцарапано. Но у него все-таки было время привести себя в порядок, прежде чем обнаружили тело. Вызвали патрульную машину; ухажера и обоих работников столовой отправили в центр.

Проведя на месте преступления еще два часа, детективы тоже приехали в офис. Лэндсман разместил трех новоприбывших по отдельности, после чего все они, по взвешенному мнению Лэндсмана, демонстрировали типичное хмыриное поведение.

Хмырь № 1 – работник столовой, рассказавший Граулю о поклоннике убитой, – во всем помогал следователям и продолжал подкидывать разные мотивы, которые могли сподвигнуть ухажера на убийство. Другой работник столовой, Хмырь № 2, казалось, знал об убийстве начальницы только то, что оно произошло. А Хмырь № 3 – работник завода, вожделевший Эрнестину, – был на удивление равнодушен к ее насильственной смерти, словно на работе это обычное дело.

Около часа пошатавшись между кабинетами и допросными, сопоставляя одну версию с другой, Лэндсман уже пришел к некоторым выводам. Хмырь № 2 в большой допросной? Лопух, думает Лэндсман. Может, виновный лопух. Хмырь № 1 в малой допросной? Что-то слишком уж, блин, услужливый. Записываем в услужливые и виновные. А Хмырь № 3 в аквариуме – мудак, причем наверняка виновный мудак.