Отделенные

Днем, когда она это сказала, группу эльфов тут же отправили в академию проверять все снова. И о результатах проверки рыцарь уже знал: в толстой стене оказался каменный дуб. Точнее, тоннель из тонких дощечек. Сделали его искусно, зазоры между дощечками были мизерными. С такими почувствовать лишние элементы ферагенам было трудно, ведь каменный дуб не поддается генасскому воздействию. А тоннель еще и заполнили камнем. И никто ничего – а здание проверяли несколько раз в день, не только комнаты Арделор, – не заметил.

Щиты, которыми окружали этаж леди Валиссин, этот тоннель не затрагивали. Любой фераген смог бы пробраться к началу тоннеля, которое находилось там, где не было ни эльфийской защиты, ни стражей. Так Арделор и украли: обезвредили, усыпили и протащили сквозь стены. И подготовили все это заранее.

Рыцарь вздохнул и продолжил читать.

Четверо мужчин, которые находились в доме вместе с Арделор, заявили ей, что ждут выкупа. Один из них успел изнасиловать ее дважды, прежде чем Арделор, обнаружившая в себе каплю силы, не убила его крохотным ледяным лезвием в глаз, когда негодяй снова вознамерился воспользоваться беспомощной женщиной. После этого ее сильно избили, но больше не трогали.

На шестой день в доме появился кто-то еще и сказал, что требование о выкупе доставлено, обсудил с сообщниками разные мелочи и ушел. Больше Арделор, сидевшая в отдельной комнате в компании трупа, ничего не слышала.

По словам Одрин и Утреда, эльфы норовили голыми руками расправиться с похитителями, пытавшимися сбежать. И растерзали бы, не будь у них приказа брать всех живьем. Опытные солдаты – и так отреагировали на случившееся с их леди…

Пока Эйсгейр читал, Оронаэл и Миррин молчали. Как только рыцарь отложил показания в сторону, виркай Валиссин снова заговорил:

– Посмотри и ты, Тавеллан! Это не могли быть люди! Неужели не подозрительно: ты искал мою Лори целую неделю, а следователи пришли и сделали все меньше чем за два дня?

Миррин ничего не ответил на этот явно риторический вопрос.

– И невозможное требование о выкупе! Такое могли попросить только невежи, не знающие, что из себя представляет смола древесника. Но невежи не смогли бы и похитить Лори. Все это было для отвода глаз!

– Что ты собираешься делать? – спросил наконец Миррин.

– На сторону тех, кто хочет войны, я не встану, если ты об этом. Но выскажу все в совете! Я не идиот, Тавеллан. И знаю, для чего это все.

– О чем ты?

– Не строй из себя дурачка. Кому-то нужно мое влияние или хотя бы бездействие. Я собираюсь узнать кому. И клянусь кровью короля, я доберусь до всех, кто бы это ни был: Первый, Второй или кто-то еще.

– Эмиэль не мог…

– Так думаешь ты. И я надеюсь, так оно и есть. Но даже Первый советник мог подстроить это, чтобы я, подумав на его противников, выбрал его сторону.

– Твари чащобные, Валиссин, не перегибай палку!

– Скажи это тем, кто сотворил такое, – Оронаэл кивнул на бумажки, – с моей дочерью, Тавеллан!

Эйсгейр видел, как плохо держит себя в руках Оронаэл, говоря о своей племяннице. Он глубоко вздохнул, прежде чем снова заговорить.

– Похищение хорошо продумали, но все равно… Лори не дура. Да, капризная, но не дура. Она уверена… Твари чащобные, прочитай! Ей вкололи иллатал!

Миррин не говорил ни слова.

– Или ты, Тавеллан, думаешь, люди изобрели иллатал или нечто похожее? Где же тогда они брали подопыт… – Оронаэл резко замолчал.

– Предки, – выдохнул Миррин, – ты придумал аргумент для сторонников войны!

Повисла звенящая тишина.

– Может, кто-нибудь расскажет мне про иллатал? – спросил Эйсгейр, пользуясь тем, что оба эльфа молчат.

– Жидкий вариант атала, – бросил Оронаэл.

Рыцарь хмыкнул: объяснение требовало объяснений.

– Вы не знаете? – спросил глава дома Валиссин и посмотрел на Миррина. – Ты ему не рассказывал?

Увидев, как тот отрицательно мотнул головой, Оронаэл явно удивился и несколько мгновений молчал.

– Предки, Тавеллан, что он вообще знает?

– Только то, о чем сам догадался.

Эйсгейр вздохнул: эти двое сидят и разговаривают так, будто его сейчас здесь нет. Причем его деревянность самую чуточку, но кривит душой.

– Но… Я был уверен – ты все рассказываешь.

– Ты был уверен, что я совершил государственную измену? – съязвил Миррин.

Оронаэл долго молчал.

– Я не ожидал такого, дитя, – сказал он наконец.

Во взгляде главы дома Валиссин было столько уважения, что Эйсгейр удивился несоответствию слов и этого взгляда.

– Атал не позволяет генасам использовать силу, ваше высочество, – начал объяснять Оронаэл рыцарю. – Это ошейник из особого материала. Сломать его невозможно, и тот, на кого его надели, сам снять ошейник не может. Его используют в судебно-исполнительных процедурах. Иллатал, как я уже сказал, жидкий вариант атала, вводящийся в кровь и действующий временно.

Пока Оронаэл говорил это, Миррин побелел, потом покраснел, затем снова побелел и в конце концов обмяк.

– Это… государственная измена, – прошептал он.