Отделенные

В этот момент чудовище снова потянуло носом воздух, его бешеные, налитые кровью глаза сфокусировались на Ирме. Что он думал и думал ли вообще, было неизвестно, но зверь смотрел то на Ирму, сидевшую на каменном полу, то на ледяную ведьму, то на Геррета с близнецами. Добраться до них он не мог.

Когда уродливая лапа протиснулась в узкий для нее лаз, Геррет вскинул кулак, но Мильхэ его остановила. Потянув Ирму за руку, она заставила ее встать и уйти подальше – зверь начал со всей дури биться о стены дольмена.

– Вы чувствуете? – спросил Лорин.

Они находились в небольшой каменной комнате. Кроме коридора наружу, здесь был еще один, и из него шел неприятный запах. Точнее, трупная вонь. На самом деле она чувствовалась и раньше, но всем было не до этого.

– Пойдем пока проверим? – предложил Рейт.

– Нет, давайте подождем, – сказала Мильхэ. – Если Твари опять придут, Фаргрену может понадобиться наша помощь. Поставь щит, Геррет.

Еще несколько минут слышались вздохи и скуление, но потом все стихло, и эльфийка отправилась посмотреть, что там снаружи.

– Эй, помогите мне, – позвала она.

– Хочешь нести его внутрь? – воскликнул Рейт.

– Он уже человек, так что не опасен.

Волки зарычали, едва увидев двуногих на выходе из дольмена, и Мильхэ скрутила их ледяными оковами, предусмотрительно обезвредив хвосты. После схватки с Тварями оборотней осталось трое.

Вскоре Фаргрен очутился внутри дольмена. Достав одежду и прикрыв ею голое тело, Мильхэ привела Фаргрена в чувство, а он, даже не открыв глаз, стиснул ее запястье железной хваткой. Над кулаком Геррета вспыхнул огонь, близнецы схватились за кинжалы.

– Фар, это Мильхэ, – спокойно сказала ледяная ведьма.

Рука его разжалась и упала на землю.

– Воды, – прохрипел он.

Мильхэ протянула ему фляжку и осмотрела израненное тело.

– Не надо ничего, – отмахнулся Фаргрен, – быстро пройдет.

Он сел, оглядел всех и с облегчением вздохнул. Все живы, он никого не убил. Только Тварей.

– В Да-Раате знали? – спросила Мильхэ.

– Предполагали. Но я не превращался в… это при них.

– Но они сказали тебе?

– Да. Там начали принимать сирот на время только потому, что у них был свой зверь. Меня отослали прочь, пока я не вошел в полную силу.

– Гэн-аннадайр, а не зверь, – сказала Мильхэ, а потом прошептала: – Уж это ты точно не мог проконтролировать тогда.

Слышали все.

– Какая разница? – ответил Фар, натягивая одежду и стараясь не глядеть на Ирму. – Я все равно убил их.

Мильхэ застыла, будто прислушиваясь.

– Еще двое живых, один внутри. Сначала за тем, что снаружи, – остановила она Фаргрена, рванувшего было вглубь дольмена.

Это оказалась писклявоголосая волчица. Четыре человека и три волка напряженно следили за тем, как оборотень и эльфийка тащат внутрь каменного купола тяжелый комок из шерсти и крови. Чтобы приготовить снадобье из смолы, потребовалась пара минут. Рейт снова предложил проверить нутро дольмена.

– Условились не разделяться, – проледенила Мильхэ, даже не глядя на него. – У нее сломан позвоночник и несколько ребер, – сказала она Фару. – Легкие проколоты. Но выжить должна, ваш народ крепкий. Не знаю, правда, сможет ли ходить.

Закончив с волчицей, Мильхэ встала.

– Он точно в порядке? – спросил Рейт. – Не превратится опять?

– Нет, – отледенила эльфийка, – в это состояние впадают осознанно.

Фаргрен криво усмехнулся. Вот все и вернулось на круги своя. Ледяная ведьма леденит, а его опасаются и глядят с недоверием и страхом. Даже в Да-Раате многие смотрели на него так.

А вот Мильхэ… Не боится, знает, кто такие ар-вахану, знает о таких чудовищах, как он. Ну какого хррккла она отпустила тогда мальчишку?! И как со всем этим связана?

Наконец его мысли прервало другое. Запах. Почти такой же, как раньше, но только сейчас до Фаргрена дошло, что здесь запах сильнее. Гораздо сильнее. И он живой, хоть и смешан с вонью от разлагающихся тел.

– Идем, – нетерпеливо бросил Фар товарищам и не оглядываясь пошел вглубь каменного коридора.

С раненой писклявкой остался один из волков.

Темный дольмен оказался не слишком сложным: несколько камер по кругу, последовательно соединенных коридорами, которые вели в самый центр. Геррет развешивал огоньки.

У стен стояли высокие каменные урны, расписанные выцветшими узорами в виде растений и животных. Те же узоры, только вырезанные, украшали стены от пола до потолка. Немало сосудов были разбиты. А может, рассыпались от времени, смешавшись с прахом, который хранили.

– Что это такое? – спросила шепотом Ирма.

– Урны с пеплом, – ответила Мильхэ. – Оборотни сжигают мертвых.

– И все? – Рейт мимоходом заглянул в одну из урн. – Нас ведь посылали за генасскими сокровищами.

– Да уж понятно, что на самом деле послали не для этого, – пробурчал Геррет.

Тоже шепотом. Говорить в полный голос почему-то не хотелось. Как и вообще вести беседы.

В тишине, которая, казалось, поглощала даже звуки шагов, они шли к центру дольмена. Вонь усилилась настолько, что не только Фаргрена уже тошнило от нее. Двое волков, сопровождавших отряд, то и дело фыркали.

На входе в последнюю камеру все замерли.