Отдых и восстановление (СИ)

— Может быть, сира Клементина меня заменит? — я обернулась к безработной пока что гувернантке, цедившей брусничный морс и тоскливо посматривавшей на пшеничную кашу. Она мне не ответила, но не из неприязни, я думаю, а просто потому, что её мутило.

— В самом деле, — подхватила Аларика, — сира Клементина, вечером вам ведь полегче — почитаете? А вообще, яблок ешьте побольше, я только яблоками и спасалась. И маслинами ещё. Братец, вы же привезли маслины?

— Конечно, сестрица. — У меня было чувство, будто Аларика Меллера забавляет. И что относится он к ней действительно как к кузине, немножко неотёсанной и бестолковой, но милой и вообще привычной. Для которой ни маслин, ни сахара, ни бархата на праздничное платье не жалко.

— Вы с обозом поедете? — спросила меж тем сира Катриона, управившись с кашей и смешивая творог с мелко нарезанным яблоком — моё «южанское» лакомство, я смотрю, многим пришлось по вкусу.

— Наверное, мне придётся выехать раньше, — я посмотрела на Дромара, с интересом наблюдающего за действиями вязовской сеньоры: кажется, он был не против попробовать творог и с яблоками, не только с ягодами (из которых, правда, осталась уже одна брусника… впрочем, можно подкинуть сире Катрионе идею с сушёной вишней или просто с вареньем). — Мастер Дромар, когда поедем к нотариусу?

— Завтра, если у вас нет никаких срочных дел, — чуть подумав, ответил он. — Выехать с самого утра, и тогда к ночи, возможно, удастся вернуться.

— Вряд ли, — возразила сира Катриона. — Лучше переночевать в замке или в трактире, а обратно выезжать опять с утра.

Дромар нахмурился, но подумав, кивнул. Наверное, прикинул, какие должен будет оставить распоряжения.

Меллер, на удивление, был молчалив. Он, по-моему, кроме этого «Конечно, сестрица», больше ничего и не говорил, и вообще выглядел то ли полубольным, то ли просто вконец замотанным. Я подумала, что этак он сляжет на неделю-другую, стоит ему только чуть помёрзнуть. Впрочем, поболеть немножко ему бы точно не мешало, только ведь он и в постель потащит ворох бумаг. Как-то бы намекнуть ему, что у него трое родных детей и племянница, и всех четверых ещё растить и растить. А с тем объёмом работы, что тащит он, сире Катрионе в жизни не управиться — ни знаний, ни умений не хватит. Пусть побережёт себя, что ли. Кто ещё предложит мне контракт на таких выгодных условиях?

— Мне, очевидно, надо сразу брать вещи в дорогу, — сказала я, ни к кому конкретно не обращаясь. — Не вижу смысла возвращаться в Вязы, проще в Волчьей Пуще дождаться обоза.

Меллер только рассеянно кивнул. Сира Катриона с откровенной неохотой подтвердила, что так и есть, и попросила только подновить все мои огоньки, а то к Ренате обращаться лишний раз… Светляки мои легко продержались бы и две, и три недели, но я не стала спорить, а прошлась после завтрака везде, где у меня горели магические огни. Ещё надо было уложить сак в дорогу, ещё надо было предупредить Людо, что я уеду на недельку-полторы…

И какая-то мысль мелькала у меня, когда я перебирала листы со своими рунными цепочками, но Дромар, разглядывавший их из-за моего плеча, спросил меня, возьму я наличными или меня устроит вексель, и мысль ускользнула. А было ведь что-то такое простое и очевидное — именно потому я и упустила это из виду.

Ладно, может быть, вспомню сама. А если нет… Я же продаю свои патенты Дромару, вот пусть у него голова и болит.

========== Глава семнадцатая, в которой героиня грешит не только незаконными заработками, но и сводничеством ==========

Гуго Кулак, оказывается, выклянчил у Елены Ферр несколько пузырьков с красителями для шерсти. Не знаю, чем расплачивался с богатой суконщицей деревенский скорняк, но тратить присланные ему красители Гуго не торопился. Не много всё же имелось в Волчьей Пуще людей, кому по карману были бы крашеные шкурки, а на себя расходовать очень недешёвую красочку ему, видимо, жадность мешала. Я же, перебрав лоскутки-образцы, зачарованно ткнула пальцем в ярко-синий и уже к Белой дороге стала обладательницей дивного полушубка — мягкого, тёплого, с воротником и манжетами из пуховой козы, эффектно белевшими на васильковом фоне. Сидел полушубок на мне не сказать чтобы безупречно, зато под него в случае нужды можно было надеть ещё и толстую фуфайку, не только две рубашки, нижнюю и суконную либо саржевую (или просто поправиться к зиме ещё фунтов на пять-шесть — я, застёгивая куртку, каждый раз убеждалась, что слишком спокойная жизнь мне определённо не пошла на пользу… или, наоборот, пошла — как посмотреть).