Отдых и восстановление (СИ)

— Пятое — книги, — с натянутым смешком подхватила я, — шестое — возможность заниматься тем, что мне интересно, не ночью за счёт сна, а в свободное время, которое у меня таки имеется, несмотря на попытки сира Генриха исправить это досадное упущение. Ну, и ещё кое-что по мелочи, тоже так сразу и не вспомнишь. Словом, результат три к шести. И вы думаете, этого достаточно, чтобы задержаться здесь ещё на три года?

— После чего вы сможете лететь на все четыре стороны, полностью свободной от долгов, да ещё и с деньгами за рунные светильники в кармане?

— Хм.

Я всерьёз задумалась. Торчать в этой дыре ещё три года — перспектива была так себе. Особенно учитывая отношение ко мне наследника баронства. Но гарантированно расплатиться с гномами… От Меллера я всё-таки не ждала, что он за долги отправит меня в забой, как болтали о несостоятельных должниках гномьих Домов.

— Сколько вы мне даёте времени на раздумья?

— Ну… давайте до Излома зимы решайтесь уже, что ли, — сказал он, подталкивая ко мне листы с перечнями недостатков и достоинств моего проживания в Волчьей Пуще. — О процентах, набегающих на ваш долг, вы’ мне говорили, не я вам.

Я скомкала бумагу и привычно кинула её под стол, в пока ещё пустую корзину.

— Хорошо, — сказала я, вставая из-за стола, — я постараюсь определиться побыстрее. Вы, я смотрю, что-то новое привезли? — Я кивнула на шкаф, в котором книги уже лежали поверх плотных рядов и даже стопкой наверху. — Что посоветуете для вашей супруги?

— Посмотрите «И развалины замка в приданое», — ответил он, немного поразмыслив. — Это не мистика, а мелодрама, но такая… с претензией на реалистичность. Лиссе во всяком случае понравилось. Некий богатый, но незнатный мужчина сватает живущую у родственников отца девушку-сиротку, потому что по материнской линии она дальняя, но вполне законная наследница практически выморочного имения. Роман имперский, однако по словам Лиссы, неплохо переведён, а я её вкусу доверяю безоговорочно.

Я отыскала «Развалины» в стопке книг, лежащей на шкафу, раскрыла томик и пробежала глазами начало:

Шёл второй месяц с Начала Года — дня, когда Луна и Солнце делят сутки ровно пополам. Секундус, если официально; черёмушень, если попросту. И был черёмушень в лучших своих традициях полон небесной синевы и солнечного сияния — и ледяного ветра, пробирающего до костей даже в толстой вязаной фуфайке.

Впрочем, Генриетта ветра почти не замечала, хотя по аллейке, ведущей от ворот к парадному крыльцу, он, по-разбойничьи посвистывая, то и дело переметал поперёк старых, выщербленных плит песчаные струйки или с сухим шуршанием волок прошлогодние листья. Просто когда тащишь за собой вдоль подъездной дорожки поочерёдно ящик с рассадой, ведро перепревшего навоза и ведро с водой, можно неплохо согреться даже на таком ветру.

Нет-нет, злые жадные родственники вовсе не заставляли бедную сиротку отрабатывать кусок хлеба и обноски кузин. Правду сказать, тётя была ещё и недовольна тем, что племянница мужа от проталин и до предзимних заморозков копается в земле, как, Создатель прости, крестьянка какая-то. Цветы вдоль дорожки и у крыльца тёте, впрочем, нравились, поэтому ворчать она ворчала, но не запрещала Генриетте «ковыряться» в своё удовольствие. Дядя же вообще вспоминал о дочери покойного брата, как ей казалось, когда она мозолила ему глаза больше получаса кряду. Да и вообще… делом же занята, не в окошко пялится вместе с ленивыми служанками и не глупые романы читает.

Так что она кидала в выкопанную сторожем лунку совок навоза, аккуратно брала из ящика очередной росток вместе с комком перегноя, опускала в ямку, подсыпала землёй и поливала. Затем передвигала свои вёдра-ящики дальше и высаживала следующий кустик. Не замёрзнешь при всём желании. Наоборот, взмокла даже слегка.

Ну… Аларика точно должна оценить. Да и сиру Катриону тема наверняка заинтересует, хотя инициатива их с Меллером брака вроде бы исходила именно от неё, а не от честолюбивых бакалейщиков.

— Давайте попробуем, — решила я и пошла к дамам, наверняка меня уже потерявшим.

***

До завтрака я выгребла из сундука всё, что там лежало, покидала обратно необходимый минимум, а остальное сгребла в выпрошенный у сиры Катрионы с вечера мешок. Получилось больше половины, и мне пришлось звать одного из ветеранов, отправленных сиром Генрихом в новую казарму, чтобы топить печи, зажигать-гасить лампы, чинить то и это по мелочи, и вообще присматривать за порядком (Меллер поворчал про шайку бездельников, посаженных ему на шею, но возражать всерьёз вряд ли пытался). Совсем не старый ещё, крепкий мужичок, разве что с изувеченной, почти негнущейся левой рукой, легко и ловко подхватил правой, здоровой, мешок объёмный, но не особенно тяжёлый, закинул его на плечо и понёс к стоящим пока что порожняком фурам. От монетки за труды он, ясное дело, даже не подумал отказываться.

А сира Катриона за завтраком сказала, что тоже могла бы кое-что послать. Домотканого полотна несколько штук, скажем.

— Зря вы только книгу начали читать, сира Вероника, — вздохнула Аларика. — Когда теперь узнаем, что там дальше?