Отдых и восстановление (СИ)

Людо, всё ещё хмурясь, кивнул. Он закончил наконец застёгивать мелкие агатовые пуговки на рубашке (тоже, между прочим, очень недешёвой, это даже Генриху было ясно) и развесил полотенца для просушки. Временами его аккуратность раздражала, но спасибо тётушке Елене, Генрих всё-таки понял, что люди — они такие как есть, не лучше и не хуже. И если ты ценишь какие-то их достоинства, то будь готов принять и недостатки. Терпения мириться с недостатками своих людей ему иногда откровенно не хватало, но глупо было бы ждать от Людо, что тот бросит скомканное полотенце на пол, лишь бы не заставлять своего покровителя ждать. Он бы, наверное, и судейского чиновника вынудил стоять рядом и смотреть, как ровненько, складочка к складочке, сворачивает бельё и укладывает его в сак. Если бы, конечно, кто-то позволил судейскому чиновнику увезти из Волчьей Пущи такого полезного человека.

Людо так же аккуратно и обманчиво-неторопливо прикрутил фитиль лампы и вышел, распахнув дверь настежь, чтобы небольшое помещение без окон проветрилось хорошенько.

— Ты в гостевой ляжешь или у меня? — спросил он. — Куда ужин принести?

— У тебя, конечно. Я не люблю спать один, ты же знаешь.

Тот кивнул. Он ни разу больше не позволял себе никаких намёков, руки на колени Генриху не клал и вообще после той злосчастной попойки стал гораздо сдержаннее и… не то чтоб отдалился, но как-то осторожнее выбирал слова, что ли. Это не радовало, и Генриху оставалось только хвалить себя, что смирил глупое любопытство и не воспользовался пьяной обидой фаворита — тогда наверняка всё было бы ещё хуже.

— Пойду гляну, что там после девочек уцелело, — сказал Людо. — Кажется, пора кого-то из них переводить в кухарки, а то с их аппетитами Ян никак не успевает и мне помогать, и учиться, и кормить нас всех. Да ещё кто-то (и я даже догадываюсь, кто) сказал гномам, что сладкое просто необходимо занятым напряжённой умственной работой. Так что мне ещё и гномы сделали несколько заказов — на пробу пока что, видимо. Придётся срочно нанимать нескольких человек в помощь. Парней бы, а не девчонок, которые всё равно замуж повыскакивают, смысл их чему-то учить… У вас все тут суровые и мужественные охотники? Нет таких, кто рад бы в тёплое безопасное местечко устроиться?

— Ну, если возьмёшь хромых, одноруких и почти слепых, я троих-четверых мужиков со своей шеи очень охотно на твою пересажу. Тесто замешивать вроде бы и не глядя можно? А сахар в твоей меленке размалывать, орехи дробить, ручку взбивалки или маслобойки вертеть и одной руки хватит. — Кое-что из работы кондитера Генрих уже поневоле знал, без конца наблюдая за фаворитом. Он вообще любил смотреть, как тот работает. Людо даже шутил, что у него лицо становится, как у Ренаты во время медитации: тело здесь, а дух где-то в горних высях.

— Если пойдут, возьму, — чуть подумав, ответил Людо. — Но предупреди сразу: будут руки распускать — выкину без разговоров. Про девчонок, которые у меня работают, и без того много глупостей болтают.

— А, — усмехнулся Генрих, — хитрое и не колдовское ли средство, которое твой тесть варит? Чтоб всё заросло обратно?

— Оно самое, — с кривенькой улыбочкой подтвердил Людо. — Я сейчас, не засыпай без меня, ладно? Я тебя кое о чём попросить хочу.

В спальне у него стояла одна из тех зачарованных ламп, которых Серпент наделал вместе с Ренатой и сирой Вероникой. Генрих коснулся пальцем холодного гладкого стекла и не очень уверенно проговорил «Люкс» — всё никак он не мог привыкнуть, что хоть навершие отцовской трости, хоть эти вот лампы загораются, даже если магическое слово произносит обычный человек.

Внутри колбы плавали какие-то блёстки, зачарованная жидкость мягко светила сквозь золотистый шёлк колпака, блики играли на тонком гладком полотне постели… Генрих нарочно сел на жёсткий высокий стул у небольшого столика под окном, чтобы не задремать, ожидая фаворита, и посмотрел в окно, выходившее на речку. Лето катилось под горку, темнело всё раньше, и время, когда ближе к Высокому солнцу было совсем ещё светло, понемногу оказывалось уже настоящим вечером. Река недовольно шумела, разлетаясь брызгами из-под колёс, сверчки устроили хоровое песнопение чуть ли не громче шума воды, но несмотря на шум, Генриху в этом доме всегда хорошо спалось. Лучше, чем в замке. Жаль, чаще двух-трёх раз в месяц навещать Людо не получалось. Да и два-три иногда были очень условными: заглянуть, спросить, как дела, перекусить и ехать дальше. Девица или вдовушка наверняка была бы очень недовольна, но Людо точно не скучал в разлуке — когда ему было скучать?

— Нормальной еды нет, прости, — сказал Людо, входя и сгружая с подноса тарелки и бокалы. — Одни закуски. Ян спрашивает, не приготовить ли что-нибудь на скорую руку.