Отечественная война 1812 года глазами современников

Проживая в Париже, граф Ростопчин, которого громкое имя разнеслось по всем концам вселенной, сделался предметом народного любопытства. Надобно сознаться, что французам не за что было любить его. Куда он ни показывался, на него указывали пальцем, как на зажигателя. В балаганах появлялись вывески, где он изображен был каким-то чудовищем, с факелом в руках зажигающим Москву, а внизу надпись: «Venez voir l’Erostrate Rostopchin mettant le feu à la grande ville de Moscou»[97]. И за два су можно было видеть представление, достойное вывески. Сначала он переносил эти карикатуры довольно философически; но как эти пасквильные представления не прекращались, а, напротив, воображение французов все выдумывало что-нибудь новое на его счет, это наконец ему наскучило: издаваемое творение полковника Бутурлина долженствовало еще сильнее укоренить мысль, что Москва сожжена вследствие его распоряжений; итак, чтоб сокрушить одним почерком пера все спекуляции балаганщиков на его счет, озадачить французов, а может быть, и с намерением поставить в тупик и некоторых русских, он издал эту брошюру, которую можно назвать: la boutade d’un home célèbre aigri[98].

Князь Николай Голицын.

Русский инвалид. 1846. № 270. 3 декабря. С. 1077–1078.

Князь Н. Б. Голицын Еще об Отечественной войне (Письмо в редакцию «Северной пчелы»)

Занимательные статьи, помещенные в №№ 151, 152, 154, 155 и 159 «Северной пчелы» об Отечественной войне[99], оживили мои воспоминания и перенесли меня, ветерана 1812 года, к этой незабвенной эпохе. Как очевидцу, да позволено будет и мне прибавить свое словечко.

Кутузов, прибыв в армию 17 августа, нашел приготовления к отпору при Цареве Займище, но как начальник, коему надобно было прежде всего осмотреться и вникнуть в положение армий, он не мог дать сражения. Прежде Бородино удобной позиции не нашли, и так прошла неделя в отступлении до этой местности. Последовало Бородинское сражение[100]. Французская армия решительного перевеса не имела и начала отступать в ту же ночь. Почему же мы не атаковали ее, как то возвещено было для следующего дня? Настоящая причина та, что когда потребовались от полковых командиров сведения о наличном числе строевых людей, недостаток во фронте оказался так велик, что нельзя было и помышлять о наступательных действиях. А отчего оказался такой великий недостаток? Оттого, что во время сражения, как всегда водится, каждого раненого провожали до перевязочного пункта один, а большей частью два человека, которые, таким образом, выбывали из фронта. От этого самого к вечеру оказалось то, что бывает иногда от мародерства в большом размере. Я сопровождал князя Багратиона до перевязочного пункта и видел, сколько боевых солдат прибывало беспрестанно, поддерживающих тяжело раненных. Из такого множества выбывших из фронта иной и возвращался, окончив свое дело, но могли он найти свой полк на том же месте при такой суматохе? Другие, может быть, и воспользовались случаем, чтоб отдохнуть в прилегающих к большой дороге лесах. Настала ночь: как тут отыскивать в темноте свои полки? Вот настоящая причина, почему армия наша так оскудела людьми, что не можно было решиться наступать.

Несомненно то, что если б не последовало Бородинского сражения, кровавая и ожесточенная битва завязалась бы под Москвою. Но после бородинских утрат, когда у Наполеона были 25 000 человек гвардии, которых он берег для решительных ударов, Кутузов мог бы принять сражение под Москвою с надеждой на успех в том только случае, если бы он нашел там ожидающую его стотысячную резервную армию. Противоречия, оказывающиеся в действиях и донесениях главнокомандующего в тех обстоятельствах, в каких он находился, были неизбежны. Никто на его месте не мог бы вперед сказать, что он предпримет. Надобно было ему не допустить мысли, что Москва может быть оставлена без выстрела, — это произвело бы большое смятение в армии и в Москве. Не видели ли мы, как негодовало войско на Барклая за его беспрестанное отступление? Что же было бы, когда б узнали, что Кутузов не защитит самой Москвы, коей жители были ежедневно воспламеняемы воззваниями графа Ростопчина?