Отечество. Дым. Эмиграция. Книга 1. Русские поэты и писатели вне России

Работу ночного таксиста Газданов совмещал с учебой (урывками в Сорбонне) и с упорным литературным трудом. Казалось бы, в таких тяжелых условиях трудно чего-то добиться, но Гайто Газданов добился и предъявил миру свой писательский талант.

В 1929 году вышли из печати два романа, которые затмили все остальные литературные «выходы»: «Защита Лужина» Владимира Набокова и «Вечер у Клэр» Гайто Газданова. Два успеха, у Набокова, правда, пошумнее, у Газданова чуть потише, но все равно, некоторые критики нашли в Газданове «превосходного соперника Набокова». Кое-кто посчитал Газданова последователем Марселя Пруста. Прочитал «Вечер у Клэр» Максим Горький и ответил большим письмом.

«Вы, разумеется, сами чувствуете, что Вы весьма талантливый человек, – писал Алексей Максимович Газданову. – К этому я бы добавил, что Вы еще и своеобразно талантливы… Вы кажетесь художником гармоническим, у Вас разум не вторгается в область инстинкта, интуиции там, где Вы говорите от себя. Но он чувствуется везде…»

Тут, очевидно, следует сказать, что это за роман и кто такая Клэр. Под француженкой Клэр скрыта прелестная русская девушка Татьяна Пашкова, которую любил юный Газданов. Мнемозина помогает писателю находить удивительные краски переживаний молодого человека. Для него Клэр – даже не реальная молодая женщина, а ее призрак, вечно ускользающая Клэр…

Необходимо добавить, что Газданов постоянно искал Клэр исключительно в своих мечтах, а в жизни встретил другую женщину, Фаину Ламзаки, дочь одесских греков, которая была старше его на 11 лет, от которой веяло теплом и надежностью, именно тем, чего так недоставало Газданову. Их брак продолжался 35 лет.

Но вернемся к литературе. За «Клэр» последовали другие романы: «Пилигримы», «Пробуждение», «Эвелина и ее друзья», много прекрасных рассказов, один из лучших – «Судьба Саломеи». Роман «Переворот» закончен не был. Итог всего творчества Газданова: 9 романов, 37 рассказов, несколько десятков литературно-критических эссе и рецензий. Если говорить о его стиле, то во всех «ледяное дыхание и постоянное присутствие смерти», что придает особую чувственную выразительность его прозе.

В дискуссиях и спорах о литературе Газданов отличался от многих своих коллег самостоятельностью в суждениях, иногда доходившей до заносчивости. Однажды на заседании «Зеленой лампы» речь шла о Брюсове. По воспоминанию одного из присутствующих участников, «Газданов поморщился и заметил, что, кажется, действительно был такой стихотворец, но ведь совершенно бездарный, и кому же теперь охота его перечитывать. С места вскочила, вернее, сорвалась Марина Цветаева и принялась кричать: «Газданов, замолчите! Газданов, замолчите!» – и, подбежав к нему вплотную, продолжала кричать и махать руками. Газданов стоял невозмутимо и повторял: «Да, да, помню… помню это имя… что-то помню!»

Примечательно, что Газданов отверг не только Брюсова, но и Тургенева с Некрасовым. Он не жаловал авторитетов и предпочитал идти собственной дорогой. В статье о Гоголе Газданов подчеркивал: «Каждый писатель создает свой собственный мир, а не воспроизводит действительность, и вне этого подлинного творчества литература, настоящая литература не существует».

Любопытна оценка Газдановым литературы в СССР: «Советская литература является событием еще небывалым в мировой истории культуры, она биологически непохожа на литературу-искусство в том смысле, в каком мы привыкли это понимать».

Ночной таксист был суровым критиком.

Война сделала Газданова безработным. Чтобы не погибнуть от голода и нищеты, он и его жена Фаина давали уроки русского языка французам и французского языка – русским. Супруги участвовали в движении Сопротивления. В своей квартире укрывали лиц еврейской национальности и многим помогли эмигрировать в США.

Многие годы Газданова не оставляли мысли о родине, он мечтал о встрече с матерью, о встрече с детством. В 1935 году написал письмо-просьбу к Горькому о своем желании вернуться в СССР. Горький пытался помочь, но у него не получилось: советской власти был неинтересен Газданов, другое дело – Бунин и Куприн. Но с другой стороны, Бог хранил Газданова: очень вероятно, что по приезду на родину его, как белогвардейца, упекли бы в лагерь и, возможно, расстреляли.

А от чего не мог уберечься Газданов, так это от ностальгии, от тоски по утраченной родине. В романе «Ночные дороги» есть такой пассаж:

«…я ощущал те вещи, которые всегда смутно сознавал и о которых очень редко думал, – именно, что мне трудно было дышать, как почти всем нам, в этом европейском воздухе, где не было ни ледяной чистоты зимы, ни бесконечных запахов и звуков северной весны, ни огромных пространств моей родины».

А так Газданов сочинял свои полулирические, полуиронические романы и рассказы. Но не только. С 1953 года до самой кончины он сотрудничал с американской радиостанцией «Свобода» в Мюнхене. В Мюнхене Георгия Ивановича Газданова (так он именовался по-русски) и настигла смерть. Он умер 5 декабря 1971 года, в день Сталинской конституции.