Отец Иоанн Кронштадтский

Однако лучше было бы употреблять иное слово. Какое? Отец Иоанн сам говорит: «в Писании, в молитвах, в кресте «благодать присуща каждому слову ради, обитающего в Церкви Ипостасного, вочеловечившегося Божия Слова»; святые, по причине сладости имени Божия «и благодатного прикосновения к ним Иисуса Христа» – «прилепляются к Нему всем своим существом». Особенно это «блаженство» ощущают они при употреблении «имен Божиих: в имени – Троица», «в имени – Господь», «в имени – Иисус Христос». Здесь благодать блаженства особенно ясно действует у святых людей.

И нам кажется: правильнее было бы употреблять эти выражения – с предлогами; или: присоединить еще слово «по благодати»; Бог по благодати, или: благодатию присутствует в имени, в кресте, в Слове Божием, в иконах, а не «Существом».

Впрочем, можно употреблять и это слово «Существом». Различия тут для о.Иоанна ведь не существует: сказать ли «действует Бог» или «Бог благодатию» – для него было безразлично. Важно ему сказать лишь, что тут дело – не человеческое, не ум, не слово, даже – не вера наша, а Божественное, или Сам Бог!

И конечно, он согласился бы на эту прибавку вполне охотно! Но ему хочется подчеркнуть: Бог!

Богословски же это точнее. Тем более, что Бог и благодать Его различаются и в существе дела: Бог невидим, благодать же может быть видима, как на Фаворе, на пути Павла в Дамаск и т.д.; Бог собственным Существом ничем не вместим, а проявление благодати Св. Духа может быть и ограничено: Бог – в Трех Лицах, а благодать – действие Их, и т. п. Здесь вопрос подходит к Паламитскому учению об «энергиях»... Но мы этого касаться не будем, ибо о.Иоанн об этом не мудрствовал.

А нам именно важно – его созерцание, его воззрение! И нужно думать, что таким же духом жили и добрые «имябожники». И их лучше бы называть имяславцами, как и о.Иоанна.

А к «имябожникам» следовало бы относиться с благим настроением, – видеть в них хорошее, святое! Между тем, поступлено было с ними, как со злостными еретиками. Дело дошло даже до использования водонапорной «кишки»... Началось «гонение» на них! Конечно, и они вели себя недостойно: не смиренно, не мирно, не бескорыстно. Они думали, что этим проявляют «ревность» по Боге, но есть и «ревность не по разуму», – говорит апостол Павел про евреев (см.: Рим.10:2).

Но все это к о.Иоанну совершенно не относится! И потому тот же митрополит Сергий, который потом осуждал имябожников, принимал близкое участие в погребении Батюшки!

Впрочем, в этом столкновении нам чувствуется и некий пункт претыкания (если он имеется). Именно. У Батюшки о.Иоанна, как мы видели, все везде Бог. А так ли действовали судьи имяславцев?

Можно думать: не совсем! На суде господствовало, преимуществовало не Божие, а человеческое, митрополит Антоний (Храповицкий), как главный противник этого учения, известен был не только резкостью и легкомыслием (его доклад в Синоде был – недопустимым, невозможным, бранчливым!), но и – склонностью допускать в своих воззрениях и объяснениях человеческую мысль, так называемую «нравственно-психологическую» концепцию. И нередко он переходил религиозные границы, увлекаемый оригинальностью своих домыслов. Таков он был в отношении вообще догматов; в особенности же – в ложном, человеческом истолковании искупления. А Батюшка – везде и во всем зрел Господа. Это два разных восприятия!

Если это так, тот тут столкнулись два разных направления, два духа, два умонастроения. Не будем вдаваться дальше в подробности их; но наша душа – на стороне о.Иоанна, на стороне почитания имени Божия, на стороне боголюбивого имяславия.

А крайняя ветвь этого духа виновата лишь в том, что они были не богословы и не могли точно сформулировать своей веры. Но правда была на стороне имяславия!

По поводу имяславия мне пришли еще мысли ко дню Торжества Православия. Я – задал себе вопрос: почему почитание икон (после 120летней борьбы, и после четырех Соборов названо Торжеством Православия? И пришел к такому заключению.