Отец Иоанн Кронштадтский

А если так, то никакой неправды, или даже метафоры, образно выраженной мысли, здесь нет, а есть истинный факт, или осознанный. И поправлять здесь ничего и не требовалось никем, до «имябожнического» движения. И истинные молитвенники это хорошо знают: и они ничего погрешительного, по существу, такими словами не говорили!

Молитва их была благочестива!

Но вот далее поднимается вопрос уже более тонкий: по Существу ли Божескому, или как иначе?

Если мы вслушаемся в слова самого Батюшки, то для него собственно этот вопрос не имел значения: ему важно было лишь отметить, что в молитве присутствует и действует Сам Бог. А так как Господь неделим, не сложен, а целен, то Батюшка, – в объяснение того, как Он действует, – непосредственно вслед за этим говорит не только уже о вездесущии, но и о "простоте" Божией. Такое же определение мы много раз читаем и в богослужебных книгах. Например, в каноне св. Андрея Критского, читаемом на повечериях первой недели Великого поста, говорится: «Тя, Троице, славим, единаго Бога: Свят, Свят, Свят еси Отче, Сыне и Душе, простое Существо, Единице присно покланяемая» (понедельник, троичен пятой песни). Еще: «Троица есмь проста, нераздельна, раздельна личне, и Единица есмь естеством соединена» (троичен шестой песни). Еще: «Троице простая, нераздельная, единосущная, и естество Едино» (троичен седьмой песни). Это – в понедельник. Во вторник: «Троице простая, несозданная, Безначальное Естество, в Троице певаемая ипостасей» (троичен третьей песни). В среду и четверг это повторяется. Иногда к этому прибавляется слово «Пресущная» (понедельник, троичен первой песни; вторник, троичен первой песни) или «Пресущественная» (четверг, троичен первой песни), то есть превосходящая все существующее: потому – непостижимая нашему земному, падшему уму, и только верою приемлемая: «спаси ны, верою покланяющяся державе Твоей» (вторник, троичен третьей песни).

Что такое «Троице простая»? Батюшка так часто и так уверенно об этом говорит, как если бы он видел Самого Бога в Троице. Нам это недоступно в такой степени! И лишь отчасти можно судить по нашей душе: ум, воля и чувство – три способности, – а одна душа. Но чаще Батюшка «простоту» противополагает и нравственной сложности: он против простоты Божией говорит о нашей греховности, а о простоте – как о святости. Действительно, всякий грех «разлагает» человека, делает душу сложною, и потому нужно опять себя исправлять святой жизнью, возвращать к простоте, цельности, единству, это достигается восстановлением в нас образа Божия и уподоблением Богу.

Но какое же эта простота Божия имеет отношение к действию имени Божия?

Признаюсь, это превышает мои силы. Но Батюшка именно с «простотою» связывает присутствие Бога в имени Его: это, как можно видеть выше, – он часто и ясно свидетельствует в Дневнике. Вероятно, в этом пункте – если бы его больше вскрыть – можно было узреть и большее. Однако из этой «простоты» он выводит такое положение: в имени Своем Он, как «Препростый Дух», проявляется «весь всецело», ибо частей в Нем никаких нет и быть не может! Следовательно, отсюда скорее можно бы сказать, что Он присутствует в имени всем существом Своим, как Батюшка и говорит.

Но перейдем к следующему пункту.

Присутствует ли в имени Бог Существом? Как будто слова «весь» и «всецело» и прямые утверждения, как мы видели, дают на это основание. Но мы сталкиваемся тут с другими формулами. Именно.

Мы видели, что о.Иоанном употребляются выражения такие: «в кресте как бы сам Господь»; в иконе – имя "как бы вместо души»; в крестном священническом благословении Он "как бы Сам благословляет». «Тут», то есть в образе или в кресте, «Он Сам Вездесущий»: ясно, образ не Сам Он, а Он – лишь «тут» в нем. И особенно часто употребляются предлоги – «в», «с», «на», «от», «чрез»: «в лике», «в словах Евангелия», «на кресте», «в таинствах», «в молитвах», «в имени» и т.д.

Эти вещи, по нашей телесности, в этом мире нам необходимы, но действующая сила, «сущность» – Бог.

А иногда о.Иоанн говорит про добрые мысли: «Это – Бог, или это от Бога".

Эти предлоги никого бы не испугали, но вот иная формула: «это – Бог», «слово – Бог», «имя – Бог»; добрая мысль – «Бог», и тут же: «или от Бога»: для других представляют будто что-то ужасное! В самом деле, для о.Иоанна тут не только не было ничего ужасного, но переживалось, наоборот, как нечто отрадное, углубленное: средства – телесные, а «сущность-то – Бог». Это совершенно истинно!