Открытие Гвианы

Ночь была штормовая и темная, постоянно гремел гром и дул сильный ветер, так что нам в наших малых лодках приходилось держаться у самого берега, ибо все мы очень опасались и волн, и ужасного течения реки. На следующее утро мы достигли устья реки Кумака, где оставили капитана Эйноса и Эдварда Портера дожидаться прихода капитана Кеймиса по суше. Но, придя туда, мы узнали, что у них нет никаких сведений об его прибытии. Это заронило в нас большое беспокойство — ведь мы не знали, что же могло с ним произойти.

Я продвинулся дальше вверх по реке на лигу или две и все время стрелял из мушкетов, дабы оповестить его о нашем прибытии. И на следующее утро мы услышали, что нам также отвечают из мушкетов.

Мы приняли Кеймиса и его людей на борт и, попрощались с Путиймой, их проводником, который больше всех оплакивал наш уход и предложил послать с нами в Англию своего сына, если мы сможем остаться и подождать, пока он пошлет за ним в свой город. Но сердца наши похолодели при виде великой ярости Ориноко и подъема воды в ней, и потому мы отплыли оттуда и двинулись на запад, пока не прибыли к водоразделу трех вышеуказанных рек, чтобы дальше следовать вниз по течению к галере.

На следующий день мы высадились на острове Ассапана (он отделяет реку от рукава, по которому мы шли в Эмерию) и здесь отведали мяса зверя, называемого армадильо; ранее мы уже пробовали такое мясо на Виникапоре. Назавтра мы прибыли к галере, стоявшей на якоре в гавани Топаримаки, и в тот же вечер вышли оттуда при очень бурной погоде и ужасном громе и ветре — ведь зима была уже в разгаре. Идя вниз по реке, мы совершали переходы длиной не менее ста миль в день, и это было очень хорошо, но вернуться тем путем, который мы избрали, мы не могли, ибо по реке Амане, впадающей во внутреннюю часть залива Гуанипа, никоим образом нельзя спуститься из-за сильного бриза и морского течения. Поэтому мы пошли по рукаву Ориноко, называемому Капури[242] (который впадает в море восточнее места, где остались наши корабли), дабы воспользоваться попутным ветром. Это не было лишней предосторожностью, ибо предстояло не только дойти до устья реки, но и пересечь пространство открытого моря такое же, как между Гравелином и Дувром[243], а на каких лодках — это вашим милостям уже известно.

Не буду здесь говорить, по каким еще причинам возвращение было утомительным, и описывать или перечислять все реки, острова или селения индейцев тиуитиуас, которые живут на деревьях; об этом мы скажем в своем месте, там, где речь будет идти о главной карте Гвианы.

Коротко говоря, когда мы прибыли на берег моря, нас ждало там испытание самое тяжкое и горькое из всех, какие встретились в нашем путешествии, и я свидетельствую перед богом, что мы находились в положении поистине отчаянном. В ту самую ночь, когда мы стали на якорь в устье реки Капури, где она впадает в море, поднялся сильнейший шторм, а устье было не меньше лиги[244] в ширину, и мы метались у берега до самой ночи на своих лодчонках. Мы подтянули галеру так близко к берегу, как только могли, но положение ее было отчаянное, и она вот-вот должна была затонуть. Я, признаюсь, сильно колебался, какой избрать путь — пройти ли всем на этой перегруженной галере две лиги и затем проливом между материком и Тринедадо, где над песчаными отмелями глубина всего шесть футов, тогда как осадка галеры пять, или же отважиться при такой сильной волне и такой ненадежной погоде пересечь море на моей барже.

Чем больше мы медлили, тем становилось хуже, и потому я взял капитана Гиффорда, капитана Колфилда и моего двоюродного брата Гренвила к себе на баржу, и около полуночи, когда прояснилось, мы, уповая на господа, пустились в море, оставив галеру на якоре, ибо на ней в такое плавание можно было пуститься только при дневном свете. Всем нам было горько и грустно, и у нас едва хватало сил поддерживать мужество у ближних наших. Но богу было угодно, чтобы на следующий день около девяти часов мы увидели остров Тринедадо и взяли курс на ближайший его берег. Мы шли вдоль берега, пока не прибыли к Куриапану, где нашли наши суда на якоре, и в жизни своей я не испытывал большей радости. Теперь, когда богу было угодно привести нас невредимыми к нашим кораблям, настало время оставить Гвиану солнцу, которому поклоняется ее народ, и отправиться от нее прочь, взяв курс на север; поэтому я в немногих словах завершу описание ее открытия.

Я еще раз скажу о различных народах, которых мы встретили, совершая это открытие, и о способах, какими на них можно воздействовать.