Отлив

– Вон те анафемские штуки, – запинаясь, проговорил капитан.

На берегу и в самом деле возникло что-то странное. Из рощи позади корабельной статуи показались Геррик и Этуотер, вооруженные винчестерами, а по обе стороны от них солнце сверкало на двух металлических предметах Они занимали место голов на туловищах загадочных существ, которые передвигались, как люди, но лиц у них не было. Дэвису в его взвинченном состоянии почудилось, будто его мистические опасения стали явью, и Тофет[56] изрыгает демонов.

Но Хьюиш ни на минуту не был введен в заблуждение.

– Да это водолазные шлемы, олух вы этакий! Не видите, что ли?

– И впрямь шлемы, – выдохнул Дэвис. – А зачем? А-а, понимаю, вместо брони.

– А я что вам говорил? – сказал Хьюиш. – В точности Давид и Голиаф.

Два туземца (ибо именно они были наряжены в столь оригинальные доспехи) разошлись в стороны и потом улеглись в тени на крайних флангах. Даже теперь, когда загадка разъяснилась, Дэвис все еще в смятении не сводил глаз со шлемов, на которых играло солнце, на момент забыл, но потом опять с улыбкой облегчения вспомнил объяснение загадки.

Этуотер скрылся в роще, а Геррик с винтовкой под мышкой направился к пирсу один.

Примерно на полпути он замедлил шаг и окликнул шлюпку:

– Что вам надо?

– Это я скажу мистеру Этуотеру, – ответил Хьюиш, проворно ступая на трап. – А не вам, потому что вы подхалим и ябеда. Вот передайте ему письмо, держите и проваливайте ко всем чертям.

– Дэвис, тут без подвоха? – спросил Геррик.

Дэвис задрал подбородок, бросил искоса быстрый взгляд на Геррика и снова отвернулся, но не произнес ни слова. В глазах его заметно было волнение, но была ли причиной тому ненависть или страх – Геррик угадать не мог.

– Хорошо, – сказал он наконец, – передам. – Он провел ногой черту на досках причала. – Пока я не вернусь с ответом, дальше этой черты не заходить.

Он направился туда, где, прислонившись к дереву, стоял Этуотер, и вручил письмо. Этуотер быстро пробежал его.

– Что это означает? – спросил он, передавая письмо Геррику. – Вероломство?

– О да, не сомневаюсь! – ответил Геррик.

– Что ж, пусть идет сюда. Даром, что ли, я фаталист. Велите ему подойти, но соблюдать благоразумие.

Геррик пошел назад. Клерк с Дэвисом ждали его на середине пирса…

– Можете идти, Хьюиш, – сказал Геррик. – Но он предупреждает – никаких фокусов.

Хьюиш живо двинулся вперед и остановился, дойдя до Геррика.

– Где он там? – спросил он, и, к удивлению Геррика, его мелкое невыразительное личико вдруг вспыхнуло и опять побледнело.

– Прямо и вперед, – кивнув, ответил Геррик. – Подымайте-ка руки вверх!

Клерк повернулся и стремительно сделал шаг к статуе, словно желая принести какие-то молитвы, потом глубоко вздохнул и поднял руки.

Как это часто бывает у людей невзрачной наружности, руки у Хьюиша были непропорционально длинные и широкие, особенно в кисти, поэтому маленький пузырек без труда уместился в его объемистом кулаке. В следующую минуту он шагал к своей цели.

Геррик тронулся было за ним. Но шум позади испугал его, он обернулся и увидел, что Дэвис уже передвинулся до статуи. Дэвис пробирался, пригнувшись, приоткрыв рот, как загипнотизированный следует за гипнотизером. Всякие естественные человеческие соображения, даже просто боязнь за свою жизнь, – все поглотило захлестывающее животное любопытство.

– Стойте! – крикнул Геррик, наводя на него винчестер. – Дэвис, что вы делаете? Вам-то не велено двигаться. Дэвис, спиной к статуе, слышите? Живо! – продолжал Геррик.

Капитан перевел дух, отступил, прижался спиной к статуе и тут же снова устремил взгляд вслед Хьюишу. Как раз в этом месте в песке образовалась ложбина, а дальше, как продолжение этой ложбины, в глубь кокосовой рощи уходила просека, которую прямые лучи полуденного солнца освещали с немилосердной яркостью. В самом конце просеки в тени виднелась высокая фигура Этуотера, прислонившегося к дереву, и туда-то, подняв руки, утопая в песке, с трудом ковылял клерк.

Слепящий блеск вокруг подчеркивал и преувеличивал невзрачность Хьюиша; он казался не опаснее щенка, задумавшего брать штурмом цитадель.

– Стоп, мистер Хювиш! Достаточно! – крикнул Этуотер. – С этого расстояния, причем не опуская рук, вы прелестно можете ознакомить меня с планами вашего командира.

Расстояние между ними составляло каких-нибудь футов сорок; Хьюиш измерил его на глазок и тихо выругался. Он совсем уже выдохся, пока тащился по глубокому песку; руки у него затекли от неестественного положения. В правом кулаке он держал наготове пузырек, и, когда он заговорил, сердце его прыгало и голос прерывался.

– Мистер Этуотер, – начал он, – если у вас была когда-нибудь родная матушка…

– Могу вас на этот счет успокоить, – прервал его Этуотер, – была, и я позволю себе предложить, чтобы впредь в нашей беседе ее имя не упоминалось. Следует, пожалуй, вас предупредить, что патетикой меня не проймешь.