Отлив

– Да, хочу, – ответил он наконец с усилием.

– Когда вас припрут к стенке, вы ведь сопротивляетесь как только можете, правда? – начал клерк. – Я это к тому, что на этот счет существует предубеждение: считают, видите ли, это недостойным, ужас каким недостойным! – При этих словах он развернул платок и показал пузырек примерно в четыре унции. – Тут серная кислота. Вот тут что, – сказал он.

Капитан уставился на него с побелевшим лицом.

– Да, это та самая штука, – продолжал клерк, подняв пузырек, – что прожигает до кости. Увидите – он задымится, как в адском огне. Одна капля в его подлые глаза, и прости-прощай Этуотер.

– Нет, нет, ни за что! – воскликнул капитан.

– Слушайте-ка, голубчик, – сказал Хьюиш, – кажется, мы договорились? Это мой праздник. Я подойду к нему в одиночку, вот так. В нем семь футов росту, а во мне пять. У него в руках винтовка, он настороже, и он не вчера родился. Давид и Голиаф – вот мы с ним кто. Если бы я еще попросил вас к нему подойти и расхлебывать кашу, тогда я понимаю. Но я и не думаю вас просить. Я только прошу смотреть в оба и расправиться с черномазыми. Все пойдет как по маслу, сами увидите! Не успеете оглянуться, как он будет бегать и выть как полоумный.

– Не надо! – умоляюще остановил его Дэвис. – Не говорите про это!

– Ну и олух же вы! – воскликнул Хьюиш. – А сами-то вы чего хотели? Убить его хотели и пытались убить вчера вечером. Вы их всех хотели поубивать и пытались это сделать, так я же вас и учу теперь, как это сделать. И только оттого, что в пузырьке у меня немножко лекарства, вы поднимаете такой шум!

– Да, наверное, дело именно в этом, – сказал Дэвис. – Может, я и не прав, но только никуда от этого не денешься.

– Медицина, значит, вас напугала, – насмешливо фыркнул Хьюиш.

– Уж не знаю, в чем тут штука, – ответил Дэвис, меряя шагами каюту, – но это так! Я пасую. Не могу участвовать в такой подлости. Чересчур для меня гнусно!

– А когда, значит, вы берете револьвер и кусочек свинца и вышибаете человеку мозги, то для вас это сплошное удовольствие? На вкус и на цвет…

– Глупость – не отрицаю, – проговорил капитан, – но что-то мне мешает вот тут, внутри меня. Согласен, проклятая глупость. Не спорю. Просто пасую. А нет ли все-таки другого способа?

– Думайте сами, – ответил Хьюиш. – Я за свое не держусь. Не воображайте, будто я гонюсь за славой, разыгрывать главаря мне ни к чему. Мое дело предложить. Не можете придумать ничего лучше – побожусь, я возьму все в свои руки!

– Но риск-то какой! – умоляюще произнес Дэвис.

– Если хотите знать мое мнение, то у нас верных семь шансов против одного, да и пари-то держать не с кем. Но это мое мнение, голубок, а я отчаянный. Поглядите на меня получше, Дэвис, я робеть не буду. Я отчаянный, говорю вам, насквозь отчаянный.

Капитан поглядел на него. Хьюиш сидел напротив; он сейчас упивался своим зловещим бахвальством, щеголял искушенностью в грехе; гнусная отвага, готовность на любую подлость так и светилась в нем, как свеча в фонаре. Страх и подобие уважения к нему, несмотря ни на что, охватили Дэвиса. До сих пор клерк вечно отлынивал, оставался безучастным, равнодушным, огрызался на любую просьбу что-то сделать. А тут, словно по мановению волшебной палочки, он превратился в подтянутого, энергичного человека с излучающим решимость лицом. Дэвис сам разбудил в нем дьявола и теперь спрашивал себя: кто усмирит его? И сердце у него упало.

– Глядите сколько влезет, – продолжал Хьюиш, – страха у меня в глазах не найдете. Этуотера я не боюсь, и вас не боюсь, и всяких слов не боюсь. Вам охота их убить – это у вас на лице написано. Но вам охота сделать это в лайковых перчатках, а из этого ничего не выйдет. Что и говорить: убивать неблагородно, убивать трудно, убивать опасно, тут нужен настоящий мужчина. Вот он перед вами…

– Хьюиш! – начал капитан решительно, осекся и застыл с нахмуренным лбом.

– Ну, что там, выкладывайте! – подбодрял его Хьюиш. – Что-нибудь надумали? Другой способ нашли?

Капитан промолчал.

– То-то и оно! – пожав плечами, сказал Хьюиш.

Дэвис снова принялся вышагивать.

– Ходите, как часовой, пока не посинеете, все равно лучше ничего не придумаете! – торжествующе объявил Хьюиш.

Наступило короткое молчание. Капитана, точно на качелях, кидало до головокружения из одной крайности в другую – от согласия к отказу.

– Но все-таки, – сказал он, вдруг останавливаясь, – сможете вы это сделать? И вообще, можно это сделать? Это… это ведь нелегко.

– Если мне удастся подойти к нему на двадцать футов, считайте, что дело в шляпе, и тут уж не теряйтесь, – ответил Хьюиш с абсолютной уверенностью.

– Да откуда вы знаете? – вырвался у капитана сдавленный крик. – Ах вы, бестия, вы, наверное, проделывали это раньше?

– Это уж мое личное дело, – отрезал Хьюиш. – Я не из болтливых.

Капитана затрясло от омерзения. И может быть, капитан бросился бы на Хьюиша, оторвал от пола, снова бросил оземь и таскал бы его по каюте с исступлением, которое было бы отчасти оправданно.