ОТМА. Спасение Романовых

– То есть как – убрать?

– На войне всякое бывает: шальная пуля, подпольщики …

– Нет. Окажите ему содействие, насколько это возможно.

– Будет исполнено.

В камере на соломе лежало тело – окровавленный кусок мяса.

– Он говорить-то может? – спросил Колчак.

– Так точно! – ответил один из двух офицеров, умаявшихся за день с арестантом.

Подняли тело, прислонили к стене. Окатили водой из ведра. На куске мяса, багровевшем вместо лица, открылись два человеческих глаза. Они посмотрели сначала на полковника Пугачева, потом на Колчака. Ниже глаз разомкнулась щель, и тело заговорило, с трудом выдавливая слова:

– Ваше высоко … высокопре …

– Оставьте церемонии, – сказал Колчак.

– Вы адмирал Колчак?

– Да, это я.

– Я – письмо. Но только вам лично.

– Где письмо? – не понял Колчак.

– Я – письмо! – повторило тело с некоторым даже раздражением. – Я передам все устно, но только наедине …

– Выйдите все, – сказал Колчак. – Ну? Ваше имя и звание?

– Мичман Анненков.

– Анненков? Не родственник атаману?

– Нет …

– От кого послание?

– Сначала скажите, что было двадцатого октября шестнадцатого года?

– Говорите, что за послание и от кого!

– Извините, ваше высоко … но я должен убедиться, что вы – это вы … Что было двадцатого октября …

Адмирал заиграл желваками.

– Взрыв линкора «Императрица Мария» в Севастополе.

– Государь император прислал вам по этому поводу телеграмму. Вы помните ее содержание?

Адмирал помедлил, но ответил:

– Да, была такая телеграмма: «Скорблю о тяжелой потере, но твердо уверен, что Вы и доблестный Черноморский флот мужественно перенесете это испытание. Николай».

Тело перевело дух.

– Ваше высокопре … пре … вам письмо от государя императора.

Тело снова замолчало, прикрыло глаза, точно засыпая. Колчак встряхнул его за плечо:

– Эй! Я слушаю.

Глаза открылись. Смотрели пристально и будто бы издалека.

– Ваше высоко … высоко … превос… – Тело упрямо пыталось выговорить длинное титулование.

– Да оставьте вы это! Говорите толком!

– Прежде чем я оглашу письмо, вы должны знать … что без меня никакие переговоры невозможны … Если я не вернусь с положительным ответом, они уйдут … переговоров не будет …

– Я понял! Дальше!

– Письмо. Цитирую: «Его высокопревосходительству адмиралу Колчаку, Верховному правителю России.

Александр Васильевич! Уповаю на то доверие и уважение, как мне казалось – взаимное, что было между нами в недавнем прошлом. Мне удалось вырваться из плена большевиков, и единственной моей целью является спасение семьи, а единственным средством для этого я вижу немедленный выезд за пределы России. Никаких политических целей я не преследую и не намерен более участвовать в политической жизни никоим образом. Прошу вас содействовать нашему скорейшему выезду за границу. Обращаюсь лично к вам в строгой секретности и прошу сохранить этот секрет до нашей личной встречи. Впрочем – на ваше усмотрение. О своем согласии встретиться со мной вы можете передать через моего посланника, и тогда через него же мы условимся о месте и времени. Искренне ваш Романов Николай Александрович» … Конец письма… – проговорил Анненков и закрыл глаза.

Его энергия иссякла, он не шевелился.

С минуту Колчак стоял неподвижно, позабыв, где он находится, глядя в одну точку на заплесневелой облупленной стене камеры.

Вот оно – то, чего адмирал боялся и так хотел избежать. Ведь была же надежда, что их расстреляли большевики. Стать цареубийцей в России – страшный крест. Видит Бог, он этого никогда не желал и помыслить не мог, что судьба приведет его к этому. Но Александр Васильевич Колчак, безусловно, был человеком чести. Он никогда не уклонялся от исполнения своего долга.

Колчак вышел из камеры в коридор, где ждали полковник Пугачев и оба офицера контрразведки. Кивком головы Колчак подозвал Пугачева.

– Что вы об этом думаете?

Полковник доложил вполголоса:

– Прошлой ночью был инцидент на мосту через Ангару. С низовий пришло судно. Охрана отказалась разводить мост. Тогда команда разоружила охрану и силой заставила развести мост. Судно ушло на Байкал. Думаю, это они.

– Кто – они?

– Романовы, – буднично сказал полковник. – Простите, ваше высокопревосходительство, но такая уж моя служба. По записке нетрудно понять, от кого посланец, и раз уж я занимаюсь этим делом …

– Да, это послание от Николая Романова. Так вы думаете, они ушли на Байкал?

– Уверен. Предполагаю, вышли из тайги в Братске, там захватили судно и ушли на Байкал.

– Судно найти и потопить. И никаких переговоров. Никаких пленных. Никто не должен знать, кто на судне. Объявите войскам, что это красные подпольщики. Сейчас же снарядить суда, все, что есть на Байкале. Выходить на рассвете. Вы лично отвечаете за операцию.

– Слушаюсь!

– Нет. Я сам буду командовать.

– Слушаюсь! А что с этим? – Полковник кивнул в полуоткрытую дверь камеры.

– Расстрелять. Немедленно.

– Слушаюсь!

Полковник кивнул офицерам в конец коридора:

– Поручик! Этого в расход. Исполняйте.