Отныне и навсегда

– Я очень медленно продвигаюсь, – говорит она. – Тут и надписи, и пиктограммы, и, конечно, зеркальный код. Как только я разгадаю шифр, дела пойдут быстрее, но это займет какое-то время. Из того, что я поняла, Леонардо размышляет о судьбе: почему кому-то доступны роскошь и богатство, а кто-то обречен жить в нищете. Ты же понимаешь, что, если мы расскажем об этом миру, все примут это за тщательно продуманную мистификацию?

– Меня не заботит, что подумает весь мир, – отвечаю я. – Для меня важно только твое мнение. Это правда он или какой-то безумный парижанин из девятнадцатого века увлекся?

– Это он, – говорит она. – Я узнаю его стиль.

Незаметно проходит еще час. Вита поднимается, берет записную книжку и встает перед Прекрасной Ферроньерой размером во всю стену.

Мигающий верхний свет кажется недостаточным, поэтому я включаю лампу, зажигаю несколько свечей и ставлю их на камин. Такое плавное освещение каким-то образом оживляет портрет, кажется, что девушка на нем в любой момент может моргнуть и улыбнуться.

– Я закончила, – тихо произносит Вита, продолжая стоять лицом к снимкам.

– И? – спрашиваю я. Руки Виты, одна из которых по-прежнему сжимает записную книжку, опускаются вдоль тела. – Вита, и? – повторяю я. – Что там?

– Это не секрет бессмертия, – отвечает она, поворачиваясь ко мне. По ее щекам текут слезы. – Это завещание. История женщины, изображенной на картине.

Я пытаюсь осознать услышанное, но пока не получается.

– Прочитаешь его мне? – прошу я. Не знаю, что еще можно сказать.

Вита берет свечу с каминной полки и ставит ее на тумбочку, затем опускается на колени, берет в руки записную книжку и начинает читать.