ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 1 )

возвышенный своим положением над поповскими дрязгами. Да и в самомъделе

странно было бы предполагать в большинстве наших полов и монахов такия чистые

мысли о призвании православного духовенства, какие выраже ны его верховниками в

„Советовании о Благочестии*. Но политика велела Конецпольскому и

предводительствуемой им коммиссии игнорировать прикосновенность духовных лиц к

самоуправству добычников.

Конецпольский обращался к козакам, как римский полководец к мятежному

легиону, строго внушая им, чтоб они не мешались в дела, не относящиеся к войску, и

во все время сцоего гетманства нс привлек ни одного nona u монаха к суду по

подозрению в стачках с бунтовщиками. Точно так поступал он и с мещанами, которые

больше всякого другого сословия пользовались козацкою добычею в качестве

шинкарей и торгашей, между тем как их молодежь, бегая от отцов и мастеров в

запорожскую вольницу, заставила даже правительство называть Козаков, панами

молодцами.

*) Проклятый род людей.

.

151

Козаки гнездились по всей Киевщине. С каждым монастырем, с каждой городской

общиной, с каждым панским двором завязывались у них полуприятельские,

полувраждебные связи, смотря по их услугам и по их беспорядочной, цыганской

жизни. Наступить на Козаков значило—наступить на всю Киевскую Украину.

Потребовать Козаков к ответу пред военносудную коммиссию со всеми

прикосновенными к их преступлениям лицами значило — перетревожить всех оседлых

жителей. Конецпольский знал, что этим он поднял бы на себя не только православных

людей, но и местных панов других вероисповеданий. Поэтому он выгородил из

козацкого самоуправства всех шляхтичей, которые делали козакам какиелибо

adminicula *), нужды нет, что на эти adminicula указывали даже сеймовые

постановления; выгородил всех мещан, которые поддерживали козачество не из одного

страха перед его террором, и все духовенство, о котором со времен Наливайка не

переставали носиться слухи, как о козацких наушниках.

Разосланные коронным гетманом универсалы так успокоили всех козацких

сообщников, что козаки оставили украинские города, как иноплеменники, как

случайные завоеватели, как безнаказанные притеснители, а мирные жители всех

вероисповеданий спешили заявить свою покорность правительству, умывая руки от

какой-либо солидарности с Запорожским войском. Наконец и самый крайний из так

называемых козацких городов, Крылов, был оставлен людьми, которые не хотели

подчиниться местным властям и, в качестве подсудимых только Запорожскому Войску,

хозяйничали в Украине по мере господствовавшей здесь неурядицы.

Навстречу козацким отрядам, подвигавшимся вниз Днепра по правой стороне его,

вышел из Запорожья козацкий гетман Жмайло, с так называемою арматою, под

которою разумелся подвижной капитул запорожского рыцарства вместе с артиллериею.

Жмайло был диктатор, избранный голотою для устрашения сравнительно

зажиточных и оседлых Козаков. До сих пор козаки уклонялись от ответа перед

военносудною коммиссиею Конецпольского, ссылаясь на отсутствие своего

запорожского гетмана. Вез него-де не смели они ни покориться коронному гетману, ни

защищать оружием козацкия вольности. Теперь собралось их до сорока тысяч в виду

королевских коммиссаров, сопровождаемых тридцатитысячным войском.

е) Вспомоществования.

152

.

Соперники шляхетской республики решились помериться с нею силою. Таково

было их оправдание перед королем и Речью Посполитою. Но первый день битвы,

которая со стороны Конецппльского была только рекогносцировкою, заставил Козаков

отступить. Выкравшись из-под наблюдательных пунктов коронного и панского войска,

козаки Жмайла, с необыкновенным искусством бегства, углубились в лесную и

болотистую трущобу, называемую Медвежьими Лозами. Позади себя оставили они

несколько трудных переправ через днепровские „затоны", и прикрыли их сильными

отрядами конницы. Конецпольский овладевал одной переправой за другою с таким же

мужеством, с каким козаки их защищали, и п&стигвул козацкий табор у Курувова

озера, откуда Жмайлу некуда было двинуться далее. Произошел ожесточенный бой, в

котором Конецподьский лично ходил в атаку, и едва не погиб в устроенной ему засаде.

Козаки дрались отчаянно; но перевес военного искусства с противной стороны был

слишком велик. В распоряжении Конецпольского находились иноземные

артиллеристы. Они устроили в разных пунктах нидерландские шавцы, и меткими

выстрелами напосплп козакам страшные потери. Жмайло попросил пощады.

Пощада была дана козакам тотчас, но под условием переписаться в шесть тысяч

реестровиков и сжечь морские челны в присутствии коронных чиновников.

Здесь украинские землевладельцы, между которыми были и православные,

поставили козакам на вид их преступления, которых не могло бы терпеть, говорили

они, ниодло правительство. Козаков корили всего больше за морские походы, которыми

они навлекали на государство опасную Турецкую войну, и в особенности за морской

набег во время пребывания в Царьграде великого посла. Их обвиняли в том:

что они вели переговоры с московским царем, и помогали крымскому хану в его

бунте против турецкого султана;