ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 1 )

Вщ таком замешательстве малорусской церкви, городские и сельские попы все

меньше и меньше делались тем, чем надлежало им быть, обращали спасительное дело

церкви в простое ремесло, а невежество их было таково, что иногда они читали в

церквах подсунутую им книгу светского новатора, как творение святых отцов, часто

бывали неграмотны вовсе, а еще чаще делались постоянными посетителями кабаков,

забывая о церкви.

Купля и продажа хлебов духовных начались у нас, по всей вероятности, еще во

времена татарского владычества. При Сигизмунде III они принесли свои вредные

плоды. Верховная власть константинопольского патриарха над нашею церковью

существовала только по имени. Подавленные своими иерархическими смутами под

мусульманским верховенством, восточные патриархи не появлялись в нашем

пустынном крае лично, затруднялись даже присылать к нам своих уполномоченных.

Некому было входить в положение церковных дел, пе к кому было обращаться с

жалобами на повсеместные злоупотребления духовным саном. Наше малорусское

православие, наше „древнее русское благочестие" в Польше представляло

опустошенные, падающие в развалины церкви, возмутительный быт духовенства

высшего, невежество, убожество и беззаботность о церкви низшего, наконец, как это

естественно, упадок доброй нравственности у мирян всякого состояния, от магната до

хлебороба. В народной массе водворился разврат, которому изумлялись даже

иноземные наблюдатели. Хранительные узы родства, семьи и женской стыдливости до

того ослабели тогда в пашем простонародье, что, казалось, будто бы в нем исчезла

всякая совесть.

Лучшие между нами люди, видя, что так называемое благочестие не заключало в

себе ничего спасительного, начали искать спасения общественной нравственности за

пределами восточного патриархата, и разделились в своих замыслах на две партии.

Одни, наслушавшись немецких пововерцев, склонялись к тому, чтоб отречься преданий

родной старины церковной, а другие, видя сравнительно по-

.

21

рядочпую жизнь католиков, готовы были признать главенство римского папы и

соединить национальную церковь с латинскою. Греческая вера, казалось, падала в

Малороссии сама собою, яко несостоятельная. Некоторые надеялись еще, что ее

поддержит в её упадке богатый, славный и приверженный к православию дом князей

Острож, ских. Но могущественные паны Острожские одной рукой поддерживали

предковскую церковь, а другою подрывали.

Они были потомки Нзяслава, и происходили от туровско-пинских Рюриковичей.

Новые после Татар обладатели нашей Русской земли, Литвины оставили за

Острожскими, как и за другими князьями, некоторые из их древних прав, и

приниженным Рюриковичам было так хорошо под Гедиминовичами, что они больше

коренной Литвы противились Ягайловскому соединению Великого Литовского

Княжества с Польскою Короною. Когда Ягайло сидел уже на королевском престоле, и

тогда еще они, заодно с его братьями) пытались отделить от Польши Литву. По смерти

Ягайла, князь Василий Федорович Острожский отговаривал литовского великого князя

Казимира Ягайловича принимать отцовскую корону, а когда это ему не удалось, он

вступился за литовское право и домогался, чтобы Польша считала Литву не

подначальною, а равною себе державою, и возвратила бы ей Лопатин, Бельз, Подолию

и другие земли, которые при Ягайле захватила под свою юрисдикцию.

Знаменем спора литовских патриотов с польскими обыкновенно выставлялась

русская церковь, у которой Римская курия отнимала постоянно один духовный хлеб за

другим. Чем больше латинская церковь выманивала у короля русских бенефиций, тем

громче приверженцы Литвы отзывались за обиженную церковь малорусскую. Папские

нунции старались между тем разъединить православных русских вельмож. По смерти

князя Василия Федоровича, им удалось раздвоить и самый дом Острожских. Младшая

линия этого дома, титуловавшаяся князьями Заславскими, искусилась какимито

личными интересами, и перешла в католичество. Но зато старшая, которой

представителем был князь Константин Иванович, еще больше возревновала о русском

благочестии предков своих. Напрасны были все происки римских политиков,

направляемых легатом ИИизоном. Не отклонялся Константин Иванович ни в каком

обряде от родной веры, созидал храмы, поддерживал древние монастыри и защищал

всех, кого теснили паписты. Папский легат Пизон всю надежду свою окатоличить

Малороссию возлагал на при-

22

влечение князя Константина к римской вере, но его чаяние было напрасным.

И в самом деле стойкость Константина Ивановича Острожского значила много для

нашей Руси, уже поколебленной в своей национальности. Будучи обладателем

громадных имений, явился он и великим воином. От конца XV столетия до 30-х годов

ХѴИ-го, князь Константин, титулуясь литовским гетманом, охранял границы

королевства от Москвы, Татар и Волохов так могущественно, что король Сигизмунд I

устраивал ему триумфальные въезды в Вильно и в Киев, чего никогда еще не бывало.

Под его начальством и руководством образовалось первое известное в истории

днепровское казачество, заслужившее у современников славу „великих и безупречных