ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 2)

козакопольский поход на Черное море.

Но на первом месте в числе тех, которые советовали королю воевать с Турцией,

стоял талантливый пройдоха, Оссолииский. Правда, план его состоял только в том,

чтобы принять под королевское верховенство господарей, очистить от Татар Буджаки,

занять турецкия крепостцы над Черным морем между Днепром и Днестром, поселить

по нижнему Днепру и черноморскому берегу Козаков. Правда п то, что для выполнения

этого плана пе надобно было вербовать большего войска и собирать громадных сумм,

так как нигде в этих местах не было турецких гарнизонов, которые султан постягивал

для войны с Венецией. Достаточно было вооруженных сил двух господарей,

обыкновенного квартяного войска, Козаков п венецианских субсидий, разделенных

между можновладииками. В случае же, когда бы Турки, по истечении двухлетнего

договора с Венецией, захотели возвратить утраченные провинции,— господари и

козаки могли бы сами себя оборонять, безо вся г их издержек со стороны Речи

Посполитой. Ко, хотя канцлер и не переходил, в своем плане, через Дунай, тем не

менее план этот был первым шагом Польши в Турецкой войне, вторжением в пределы

Турции, и потому король следовал доверчиво советам своего канцлера. С своей

стороны Оссолииский не видел законной или казуистической неоходимости отступать

от своих предначертаний из-за того, что король замышляет идти дальше. Занять приду-

48

.

найские княжества было не трудно, а дальнейший поход зависел от стольких

обстоятельств и требовал таких приготовлений, что на него можно было смотреть, как

на создание фантазии, которое исчезнет само собою, лишь только столкнется с

действительностью и с оппозицией всего Шляхетского Народа; изолировать же явно

короля с его великолепными плавами значило бы—отказаться от опоры своего

могущества не только в ГИолыпе, но и за-грапицею. А в тот век, когда Валленштейн

читал в созвездиях свою великолепную будущность, чего не мог вообразить о себе

польский выскочка, которому казалось, что он побеждал и самую фортуну? II король и

королевская республика—по всему видно—были только орудиями и, если

понадобится, жертвами его махинаций, так точно, как и в глазах его создателей—

иезуитов.

Канцлер стоял тогда в зените своего значения и влияния. Великия и малые земли

искали его благосклонности. Дворы его палат, его передния и залы былп переполнены

шляхтою. Когда он шествовал в королевский замок, или возвращался от короля, ему

сопутствовала целая группа сенаторов. Роднтле канцлера, приятели, слуги—все сияло

лучами монаршего благоволения.

И не был антураж Оссолинского мелким ласкательством людей, добившихся кой-

как „сенаторской лавицы". Вся Польша, претворенная иезуитами во что-то совсем

непохожее на грубую, но честную и благородно гордую Сарматию времен

доиезуитских, видела в коронном канцлере то, что, за исключением разве некоторых,

желали бы Поляки видеть в своих сыновьях и внуках. Когда великий канцлер выдавал

дочь свою, Терезу, за Сигизмунда Денгофа, сокальского старосту, серадзского

воеводича и племянника по сестре коронному великому гетману Коеецпольскому (а

было это в феврале 1645 года),—во второй день свадебных церемоний panna mиoda

получила 70 дорогих подарков из разных сторон Полыни; в третий день опять

поднесли ей S0 подарков, в числе которых были приношения от седмиградского князя,

Ракочия, от князя курляндского и почти от всех польских городов; а подарки в тот век

считались не посулами, предосудительными для честного дома: они были выражением

внимания и почитания; они у знатных и богатых людей составляли предмет особенного

честолюбия. В этом смысле сосчитано, что молодая пани Денгоф получила свадебных

подарков на

150.000

злотых.

Король отличал канцлера от всех своих подданных, и делал ему почести,

подобающие принцам крови; а самый гордый,

.

49

знатный и влиятельный из можновладников, глава католической партии в Польше,

князь Альбрехт Радивил, передавая невесту из родительских рук в руки жениха, счел

достойным своего сана и характера превозносить заслуги Оссолпнского. После

краткого изложения истории дома его, повествовал он широковещательно о жизни и

делах самого канцлера: как Оссолинский с юных лет, подобно пчелке, брал и

усматривал то, чтб было услугою королям, опорою отечеству и утешением

собственному дому; как он, будучи послом и маршалом Посольской Избы, улаживал

величайшие затруднения; как счастливо выполнил посольство в Англию; как своим

красноречием и пышностью возвещал в Риме славу и величие своего короля; как

убедил Апостольскую Столицу к соизволению по предметам величайшей для Речи

Посполито и важности; как в Регенсбурге содействовал элекции императора

Фердинанда III, и устроил бракосочетание императорской дочери с королем; как строил

замки, костелы, семинарии; как из чужих краев привлекал в Польшу монахов

небывалых дотоле в ней орденов; современные же заслуги коронного канцлера, его

труды.и попечения литовский канцлер оставил „похвалам веков грядущихъ".

II так вот они, те люди, которые устраняли всякое зазрение совести п все сомнения

короля, которые утверждали его в опасном замысле и окружили туманом общих в