ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 3)

горели на пространстве в песколько миль. Стотысячная Орда и вся козацкая конница

разлились по рав-

т. ии.

29

226

.

вине, в расстоянии полуторы мили от панского войска. Поля и леса были заняты

наступающими.

Через полчаса прискакало множество мелких татарских отделов, более сгущенных,

нежели в прошлый день, и расположилось широко отворенным полукругом, в

полумиле от панского войска, зажегши все соседния села, для стращания Ляхов. На

центральном взгорье появился главный татарский корпус, вместе с козацкой конницей,

направляясь к левому крылу панского войска. Между тем как оба хана смотрели издали

в зрительную трубу, началась битва, какой никто из жолнеров не видал, битва 200.000

всадников.

Левое крыло панское подвинулось вперед; цептр и правое крыло стояли

неподвижно.

Главная татарская сила ударила па левое крыло, и окружила его при первой же

стычке. Трижды панские полки выбивались из татарской массы; трижды она их

поглощала снова. Казалось уже, что левое крыло не выдержит боя; но сильный удар

подольского воеводы, Станислава Потоцкого, который подкреплял это крыло' с левой

стороны, выручил его, потеряв ротмистра и десятка полтора товарищей.

Вся козацкая сила ударила тогда на центр. Против неё выступило ополчение

брестокуявской шляхты. Поддержал его Лянцкороиский. За ним спешили полевой

гетман и князь Иеремия Вишневецкий. Из самого центра двинулись полки великого

коронного гетмана и коронного маршала. Они ринулись на наступающую Орду,

прорвали татарскую массу, и смешались с нею так, что только бунчуки и хоругви

обозначали в воздухе, где паны, а где ордынцы. Наконец удалось им отступить под

полевые пушки, которые сильным огнем остановили Татар.

Яростнее всего кипел бой на левом крыле. Две свежия хо* ругат, которые бросились

выручать ослабевающее войско, вернулись изрубленными; оба её предводителя пали со

множеством „знаменитых рыцарей*. Здесь, па кровавой сцене появились творцы ея—

козаки. Королевский полк ударил па них копьями с энтузиазмом. За ним двинулись

полки Собиских и подольская шляхта, всё наши ополяченные, недополячеиые, и

переполячениые Русичи, ожесточенные соперники козатчшш. Перемешай пая с

латинцами, папистами и антипапиетами Литвинами Русь воевала с Русью,

перемешанною с Татарами, Турками и всяким сбродом, „верующим и неверующим в

Бога*, как доносили панам подпанки. Татары дрались яростно, и взяли гетманское

знамя, причем знаменоносец остался невредим. По всей

.

227

линии битва кипела без распределения, без плана, без команды. Каждый вождь

предпринимал, что хотел. Это пишут сами Поляки, свидетельствуя тем самым, что

европейская тактика в Польше не далеко ушла от азиатской.

Бой прекращался и возобновлялся несколько раз. Некоторые хоругви загиались, в

жару отваги, слишком далеко, и были вырублены поголовно. Бились до двух часов дня.

Наконец Орда отступила. Папы попеслп страшные потери, что делает их традиционной

шоднерии великую честь. Но потери произошли от того, что гетманами одновременно

и Ян Казимир, ц Николай Потоцкий. Один был неспособен к гетманству по природе и

воспитанию, другой— по своей дряхлости и потому, что потерял доверие у соратников,

— доверие к его счастью; а вера в боевое счастье до того смешивалась тогда с талантом

полководца, что Потоцкого стали называть головой немощной (niedoleinq). С папской

стороны пало 200 таких воипов, которые слыли знаменитыми рыцарями, то*есть

такими, которые составляли душу боевого тела, и что еще хуже—неприятель удержал

за собой позицию, занявши взгорье, проходы, переиравы и отрезавши пашу для

лошадей.

Но и Татары пе радовались. У них было до тысячи убитых и раненных, погибло

много мурз, и в числе их славный Тогай-бей, а Муфач-мурзу, молодого и храброго

воина, близкого родственника ханского и крымского казначея, взяли паны в плен.

Панское войско упало духом, и справедливо ему казалось, что не устоит оно, если

Татары и козаки ударят на него всеми силами. Но военная рада королевская состояла не

из одних Потоцких да Киселей, и такие люди как Вишневецкий, Чернецкий,

Конецпольский, Лянцкоронский, предпочитая смерть позорной жизни, взяли верх над

миротворцами. Было решено—выступить утром против неприятеля и попытать

окончательного решения судьбы: быть или не быть Польше.

Во что бы то ни стало, надобно было новою битвою поддержать колеблющееся

мужество в руководящих воинах и оттеснить неприятеля от паши: а то в панском

лагере начинали уже кормить лошадей дубовым листьем.

Здесь выступили на сцену действия передовики военной науки, процветавшей за-

границею кровавым цветом на могилах миллионов, падших за то, чтобы читать или не

читать без попа Библию, чтобы веровать так или иначе в небесного Отца всего

человечества, в исхождение Св. Духа, в пресуществление тела и крови Хри-

228

.

стовых, в приобщение тайнам его под одним или под двумя видами, и т. и. Эпи

передовики настояли на том, чтобы завтра построить войско в боевой порядок не

таборным, а иностранным строем. Главную роль между членами военной рады играл

генерал Убальд, иначе Губальд, тот, который в страшный день под Зборовым, явился

таким же спасителем шляхты, как и её челядь.