ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИИ ОТ ПОЛЬШИ (ТОМ 3)

В 2 часа пополуночи король слушал мшу-ue так, как во время оно, когда он

забавлялся бывало собаками, карликами и кой-чем другим, а иезуиты прикрывали его

забавы своею святостью: слушал с верою и надеждою, но, конечно, без любви, которой

природа не отпустила на его пай и столько, как посадившему его на престоле козаку. В

3 часа, оставив 3.000 пехоты в замкнутом лагере, вывел он в поле все войско, которого

насчитывали SO.OOO, бывших действительно в бою под Берестечком. Начали строить

войско иностранным строем.

Хмельницкий, с своей стороны, целую ночь перемещал таборы, гарматы, пехоту.

Чуть рассвело, начал оп вместе с ханом распределять козакотатарские силы.

Густая мгла, залившая поля и леса, предвещала им победу, так как Татары воевали

счастливее всего в такую погоду, подобно тому, как их побратимы, козаки, самые

генияльпые подвиги свои совершали ночью, которую потому и звали своею матерью.

Эта „страшная* для панского войска мгла не давала кровавым соперникам видеть себя

взаимно до 10 часов. Только тогда увидел каж* дый и свою и неприятельскую силу.

Грозная теперь для хана боевая линия панского войска тянулась на целую русскую

милю. Перед фронтом стояли пушки, под начальством генерала Пршиемского. Правым

крылом командовал Лянцкоронский, так как Николай Потоцкий в этот день хворал;

иностранным войскомъ—генерал гвардии, Богуслав Радивил, конюший Великого

Княжества Литовского. На правом крыле полком и дивизиею коронного великого

гетмана командовали Стефан Чернецкий и Адам Калиновский. Кроме того стояли там:

полк Ляховецкого, дивизия Щавинского, полк Льва Сопиги, подкаплера литовского.

одноименника знаменитого канцлера, противника церковной унии, полк познанского

воеводы, Опалинского, и дивизия Собиских, полк Юрия Любомирского, коронного

маршала, и часть великопольских и мазовецких поеполитаков. В арриергарде крыла

стоял Александр Конецпольский с дивизиею своею. Левым крылом командовали

полевой гетман, Калиновский, и русский воевода, князь Вишневецкий. Въ

ОТПАДЕНИЕ МАЛОРОССИЯ ОТ ПОЛЫПН.

229

их заведывании стояли три регимента иностранного войска, которыми командовал

геперал-маиор Убальд, а также—с полками своими Станислав Потоцкий и князь

Доминик Заславский. За ними следовали полки гетмана Калиновского и его сына,

коронного обозного, дивизии мша Димитрия Вишневецкого и Яна Замойского, а в

арриергарде—шляхта воеводств Краковского и Сепдомирского. Центром командовал

король. В тылу центра находилась полевая артиллерия, под начальством генерала

Иршиемского...

Все это рисуется увлекательно для польского чувства йод пером польских

историков, называющих день 30 (20) июня одним из великих дней национальной

славы. Но повторяющий новестыих по-своему историк русского воссоединения в этой

национальной славе видит погибельное для ПОЛЬШИ отпадение от неё Малороссии,

которого Поляки не видели в опьянении победою своею,—победою, не меньше

пиалкою, как и та, которую торжествовали козаки под ИИилявцами. Берестечское

ополчение Полыни представляет ему длинную шеренгу древнерусских имен,

выступающих вместе с обольстителями Руси, с похитителями её святилищ и фундаций,

с пасилователями её религиозной совести, с прямыми виновниками злотворного

развития козатчпны, процветания Хмельнитчипы и возвращения в Южную Русь

Батыевщины,—выступающих под иноверным знаменем и противоположным русской

идее девизом. Маленькая и слабосильная в дотатарскую эпоху Польша взросла и

расширилась на счет разгромленной и разогнанной Батыем Руси. Она прославилась в

Европе вооружением Руси Малой против Руси Великой. Она претворяла наш русский

элемента в польский, и совершала военные и умственные подвиги посредством

талантливых Русичей, но русское наше имя, как и русскую нашу веру, уничижала;

теперь же выступила против той и другой с ослепленною русскою силою, воображая,

что недобитое казуистическою политикою возможно добить оружием... Увы! в

торжественный свой день погубила она не нашу, а свою собственную будущность.

Но докончим картину бедственного ополчения Польши. С правой стороны левого

крыла стоял генерал Убальд с тремя регимептаыи, а с левой стороны правого —

полковник Боргеман на челе регимента Замойского, командуемого Богуславом

Радивилом, так что немецкая пехота с правого и левого крыла входила своими боками в

центр. За пехотой, в третьем её отделении, в самом центре, стоял король, можно сказать

—под командою состоявших при его особе четырех рыцарей. С одной и с другой

стороны

230

.

короля стояло по 500 гусар, выбранных изо всего войска, под командою Казимира

Тшнковича и Януша Вешля. Сзади короля стоял полк пешей гвардии Фромгольда

Вольфа де Людисгаузен и при нем рейтарские регимеиты Людовика Бейера, киязц

Богуслава Радивша и сокальского старосты, Денгофа. Поляки берегли дар

Хмельницкого, в избежание новых выборов и новых издержек на королеву. В резерве

стояли регишенти конных драгун Якова Венера и Яика Розражсвекого, в числе 15

хоругвей. За ними эскадроны Грудзинского, Лещинских и 500 человек прусского князя,

наконец шляхта воеводств Серадзекого, Лянчицкого и Бресто-Куявского, к которой